После разрыва отношений между Западной и Восточной Церквами, не раз возникали попытки их примирения. Однако главным камнем преткновения был вопрос о первенстве римского епископа. Если для Востока примат Римской кафедры оставался нравственным понятием и опирался на церковное предание, то Запад воспринимал первенство юридически. Народы западной империи были мало расположены к созерцательному богословию, как это было на Востоке. Они были создателями римского права и строгого государственного строя, поэтому воспринимали христианство как систему общественного устройства, необходимую для спасения. Восточная Церковь признавала за папой первенство чести, но не превосходство над другими Церквами. Римский епископ считал, что окончательное решение любого вопроса веры остается за ним. Византийские же епископы были убеждены, что это решение должно принадлежать собору всех епископов Церкви. Захват крестоносцами столицы Восточной империи в начале XIII века привел к окончательному разрыву Восточной и Западной Церкви. После этого попытки объединить две ветви христианства предпринимались с помощью унии.

Слово у ния в переводе с латинского языка означает единство. В практическом плане это означало слияние Католической Церкви с Православной на условиях признания главенства папы римского. Римские первосвященники не теряли надежды подчинить своей власти Православную Церковь. Именно для этих целей и была задумана уния. Уния упрощала переход христиан из Православия в Католичество, так как православные обряды и богослужение оставались без изменений, а в вероучительные вопросы простые христиане зачастую не вникали. Интерес к унии византийцев был чисто политическим. Положение Восточной империи было крайне тяжелым, и чтобы защитить государство от вторжений западных правителей, требовалась поддержка папы.

Первой такой попыткой объединения двух Церквей была Лионская уния. Отвоевав в 1261 году Константинополь, император Михаил Палеолог восстановил Византийскую империю. Однако за время западного владычества былое величие Византии было утрачено. Латинские императоры постоянно находились на грани банкротства и продавали все, что только продавалось. Церкви опустошались, дворцы разрушались; даже свинец с крыш императорского дворца был ободран и распродан. Новому императору требовались огромные средства не только для восстановления утраченного, но и для обороны отвоеванной империи. Ждать помощи можно было только от папы ценой соединения Церквей под властью Рима.

В результате переговоров император Михаил согласился подчинить Константинопольскую Церковь папскому престолу вопреки сопротивлению духовенства и народа. В 1274 году папа созвал собор в Лионе. Делегация, представлявшая Константинопольскую Церковь, была крайне непредставительной и возглавлялась низложенным патриархом Германом. Зато папу представлял целый сонм знаменитых богословов. Однако никаких богословских дебатов на соборе не было. Константинопольская делегация привезла с собой письмо императора, соглашавшегося на все условия папства. Так Константинопольская Церковь формально вступила в унию с Римским престолом.

Однако вскоре стало очевидным, что принять папские условия императору оказалось гораздо легче, чем навязать их Церкви и народу. Практически вся империя отвергла унию. Патриарх Иосиф отлучил императора от Церкви. Тем не менее, император остался верным подписанной им унии и использовал всю мощь государственной машины, чтобы навязать ее народу. Императору удалось низложить патриарха. Многие епископы, священники и монахи, отказавшиеся принять унию, были сосланы, брошены в темницы и замучены. Император пытался навязать унию и путем уговоров, объясняя ее политическую необходимость. Но он оказался бессилен. Сторонники унии служили в пустых храмах. Сестра императора, заявив, что «пусть лучше погибнет империя моего брата, чем православная вера», удалилась ко двору болгарского царя.

Пять папских посольств, побывавших в Константинополе, докладывали папе, что Православная Церковь фактически не приняла унию. В 1281 году новый папа Мартин IV разорвал союз с Михаилом и отлучил его от Церкви. Через год со смертью императора Михаила Палеолога Лионская уния закончилась.

Спасший Византийскую империю, до конца жизни хранивший верность унии, дважды отлученный от Церкви, император Михаил Палеолог был оставлен без церковного погребения. Взойдя на престол, его сын Андроник II созвал собор в Константинополе, на котором Лионская уния была осуждена и отвергнута. За этим собором еще дважды на соборах подтверждалось отречение от унии.

Первая попытка искусственного соединения Западной и Восточной Церквей так и не удалась.

После разделения Церквей папы не теряли надежды подчинить своей власти Восточную Церковь. Поэтому они всеми силами стремились восстановить общение Церквей Восточной и Западной, понимая под восстановлением не союз Церквей, а подчинение Восточной Церкви Западной. Греки так же желали соединения Церквей, но по политическим расчетам.

Политическое положение Византийской империи в описываемую эпоху было трудным. Одряхлевшая империя, при нападениях на нее мусульман и крестоносцев, была готова рухнуть, представляя собой колосс на глиняных ногах. Её ждал пример Великого Рима. Византийское правительство,рассчитывая при содействии пап, которые в то время имели сильное влияние на ход политических дел во всей Европе, защитить империю от многочисленных врагов и предохранить ее от падения, искало союза с Римом. Не случайно оно на всех переговорах с Римом на первый план ставило вопрос о соединении Церквей, что не могло не пленить папу. Таким образом, расчеты Рима подчинить Восточную Церковь, с одной стороны, а с другой - расчеты Византии укрепить политический статус страны явились причинами попыток к соединению Церквей. Но одна уже эта расчётливость говорила о непрочности предстоящего союза. При этих расчётах искренности в переговорах о соединении Церквей не было ни со стороны латинян, ни со стороны греков - и те и другие, под предлогом соединения Церквей, преследовали свои цели. Поэтому, когда одна из сторон достигала или не достигала своей цели, вопрос о соединении Церквей отодвигался на задний план. Непрочность попыток соединения Церквей обуславливалась тем обстоятельством, что они не имели характера всеобщности, по крайней мере на Востоке. Со стороны греков, главным образом, стремились ксоединению Церквей императоры. Греческая иерархия в своём большинстве и народ были против соединения, так как видели в нём подчинение Восточной Церкви папе. Из многочисленного числа попыток к соединению Церквей, принципиально неудачных, следует выделить всего две, доведенные всевозможными хитростями и насилиями до конца и сопровождавшиеся печальными последствиями для Восточной Церкви. Это так называемые унии: Лионская (1274) и Ферраро-Флорентийская (1438-1439).

После взятия Константинополя в 1261 году Византийский император Михаил Палеолог укреплял дипломатические отношения с папой Урбаном IV, а затем с Климентом IV. К ним он посылал несколько посольств с богатыми подарками и предложениями относительно соединения Церквей. Однако переговоры с Римом не привели к положительным результатам главным образом потому, что папы не доверяли Михаилу Палеологу. Только с 1271 года, когда на папский престол вступил Григорий X, особенно желавший объединения Церквей под главенством Рима, в переговорах наметился существенный сдвиг. Григорий в ответ на предложение Палеолога прислал ему письмо, в котором поддержал его намерение подчиниться апостольскому престолу и приглашал на назначенный им в 1274 году Лионский собор для окончательного решения вопроса об объединении Церквей. При этом папа в числе условий объединения выставлял признание главенства папы греками и принятие ими латинского чтения символа с прибавлением Filioque.

Император Михаил Палеолог решился на соединение Церквей на предложенных условиях. Посольство страны привезло императору письмо об унии, которое внимательно изучалось. Греческое духовенство во главе с патриархом Ио­сифом, прежде покорным императору, было против предложенной унии. Палеолог уговаривал патриарха и епископов соединиться с Римской Церковью, считая, что условия, предложенные папой, исполнимы: поминать папу в богослужении не унизительно для Восточной Церкви, как и признавать его братом и первым лицом во Вселенской Церкви. Что же касается права апелляции к папе, то оно практически существовать не будет, т.к. в «сомнительных случаях едва ли кому захочется плыть для этого за море». О чтении символа с прибавлением Filioque император промолчал. Вообще, он старался представить греческому духовенству дело унии, как дело, имеющее характер политический.

Четвертое заседание собора было посвящено вопросу о соединении Церквей. Вопрос ставился так, что рассуждений о разногласиях между Церквами не допускалось. Прежде всего, папа заявил собору, что греки добровольно переходят в юрисдикцию Римской Церкви. Затем прочитаны были письма к папе Михаила Палеолога, его сына Андроникаи грамота от греческого духовенства. Как в письмах, так и в грамоте выражалась полная покорность папе, только в своем письме император просил папу оставить грекам символ без чтения Filioque. Великий логофет Георгий Акрополит дал от имени Михаила Палеолога присягу в том, что он обещает нерушимо сохранять исповедание Римской Церкви и признавать её первенство. Такую же присягу дали от лица греческого народа представители духовенства, бывшие в числе послов. В заключение всего пропели «Тебе Бога хвалим» и символ веры с прибавлением Filioque.

Вследствие неудачных попыток Палеолога увеличить количество униатов мирными средствами в стране прокатилась волна репрессий: начались ссылки, заключения в тюрьмы, ослепления, отсечения рук и т.пВ 1281 году на папский престол вступил Мартин IV,зная, что в Греческой Церкви унии практически нет, он с презрением отослал послов Палеолога, а самого его отлучил от Церкви. Палеолог, раздраженный таким поступком папы, запретил поминать его при богослужении, но унию все-таки сохранил. Карл Анжуйский, не связанный более запрещением папы, начал войну с Палеологом, в которой последний одержал верх. За поражение Карла папа ещё раз в 1282 году отлучил Палеолога. В том же году Палеолог умер. С его смертью окончилась и Лионская уния.

Ферраро-Флорентийская уния

Подобный же исход имела и Ферраро-Флорентийская уния. К началу XV столетия Византийская империя была поджата с Востока завоеваниями османских турок. Византийское правительство, следуя прежней политике, искало помощи на Западе, и главным образом, у пап.Но Запад не торопился с помощью. Преемник Мануила Иоанн VIII Палеолог (1425-1448), предвидя скорое и неизбежнее падение империи под оружием турок, решился для её спасения испытать последнее средство: под предлогом объединения Церквей подчинить Восточную Церковь папе взамен получения помощи от западных государей. С этой целью он начал переговоры с папой Евгением IV. Папа согласился на предложение императора. Они договорились созвать с участием западных государей Вселенский собор из представителей Греческой и Латинской Церквей и решить на нем вопрос соединения. Предполагалось убедить западных государей подать помощь Византийской империи. После долгих переговоров о месте собора его назначили в Ферраре.

На этих совещаниях со стороны греков была особенно заметна деятельность Марка, митрополита Эфесского (он же представитель Иерусалимского патриарха) и Виссариона, митрополита Никейского. Марк Эфесский не сделал никаких уступок Римской Церкви.

Греческие отцы поставили этот вопрос на каноническую основу и доказывали, что Латинская Церковь поступила неправильно, когда внесла в Никейский символfilioqueвопреки запрещению Третьего Вселенского собора делать какие-либо к нему прибавления. Латиняне утверждали, что Латинская Церковь в этом случае не исказила символ, а только егораскрыла. В таких спорах прошло 15 заседаний. Греческие отцы, особенно Марк Эфесский, как и прежде, не отступали. Папа за эту строптивость уменьшил их содержание.

Виссарион Никейский, доселе упорный противник латинян, склонялся к соглашению, признав, что латинское выражение «и от Сына» соответствует употребляемому греческими отцами выражению: «через Сына». Но Марк Ефесский был противник этого и назвал латинян еретиками, однако Иоанн Палеолог все-таки продолжал действовать в пользу объединения. Со своими приверженцами он составил следующее изложение учения о Святом Духе: греки, признавая, что Дух Святой исходит от Отца, не отвергают, что Он исходит и от Сына. Но Марк Ефесский и другие отвергли такую редакцию.Императору ничего не оставалось делать, как убеждениями и угрозами заставить греческих отцов подчиниться этому требованию. Греческие отцы должны были согласиться на требование императора. Вместе с тем они согласились и на признание главенства папы. Относительны же обрядовых разностей больших споров не было, латиняне согласились одинаково допускать обряды как латинской, так и греческой Церкви. Когда, таким образом, дело соглашения было доведено до логического конца, составили акт соединения Церквей, в котором было изложено латинское учение о Святом Духе, о главенстве папы и о чистилище. Этот акт подписали греческие епископы, кроме Марка Эфесского и патриарха Иосифа, так как последний не дожил до такого решения вопроса.

Те же греческие епископы, которые согласились на унию во Флоренции, в Константинополе демонстративно игнорировали ее, не скрывая факта принудительного соединения с латинянами. Греческое духовенство и народ униатов объявили еретиками. Вокруг Марка Ефесского сгруппировались все защитники православия. Патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский были также против унии. Они созвали в 1443 году в Иерусалиме собор, на котором отлучили от Церкви всех приверженцев унии.

3б. Поместный Собор 1917-1918 гг. Реакция Собора на события в стране. Восстановление Патриаршества и избрание Патриархом святого Тихона. Другие решения Собора. Собор и Октябрьский переворот. Гонения на Церковь в гражданскую войну. Декрет об отделении Церкви от государства. Изъятие церковных ценностей. Обновленческий раскол. Кончина святителя Тихона. Завещание Патриарха Тихона о местоблюстителе Патриаршего Престола. Митрополит Петр - Глава Русской Церкви. Арест митрополита Петра и вступление в права Заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия. Григорианский раскол. Образование Временного Патриаршего Синода и издание Декларации 1927 года. Реакция на Декларацию. Оппозиция «непоминающих».Русская Православная Церковь в 1930-е годы. Гонения на Церковь. Массовое закрытие храмов. Массовые аресты епископов, клириков и мирян.

Всероссийский поместный собор - первый с конца XVII века Поместный собор Правосла́вной росси́йской це́ркви, открывшийся 15 (28) августа 1917 года в Успенском соборе Московского Кремля. Важнейшим его решением было восстановление 28 октября 1917 года Патриаршества в Российской церкви, положившее конец синодальному периоду в истории Русской церкви.В состав Собора входили 564 члена, в том числе 227 - от иерархии и духовенства, 299 - от мирян. Присутствовали глава Временного правительства А. Ф. Керенский, министр внутренних дел Н. Д. Авксентьев, представители печати и дипломатического корпуса.

Своим Почётным Председателем Собор утвердил старейше­го иерарха Российской Церкви митрополита Киевского Владимира (Богоявленского); Председателем Собора был избран митрополит Московский Тихон (Беллавин)[Наиболее активными поборниками восстановления патриаршества, наряду с епископом Митрофаном, выступали члены Собора архиепископ Харьковский Антоний (Храповицкий) и архимандрит (впоследствии архиепископ) Иларион (Троицкий). Противники патриаршества указывали на опасность того, что оно может сковать соборное начало в жизни Церкви и даже привести к абсолютизму в Церкви

В Православной Российской Церкви высшая власть - законодательная, административ­ная, судебная и контролирующая - принадлежит Поместно­му Собору, периодически, в определённые сроки созываемо­му, в составе епископов, клириков и мирян.

Восстановляется патриаршество, и управление церковное возглавляет­ся Патриархом.

Патриарх является первым между равны­ми ему епископами.

Патриарх вместе с органами церков­ного управления подотчётен Собору

Был выработан порядок избрания патриарха в два этапа: тайным голосованием и посредством жребия5 (18) ноября 1917, после литургии и молебна в храме Христа Спасителя, старец Зосимовой пустыни Алексий (Соловьёв) вынул жребий пред Владимирской иконой Божией Матери, перенесённой из расстрелянного незадолго до того Успенского собора; митрополит Киевский Владимир (Богоявленский) огласил имя избранного: «митрополит Тихон». Таким образом, избранником оказался кандидат, набравший наименьшее количество голосов

«1. Управление церковными делами принадлежит Всероссийскому Патриарху совместно с Священным Синодом и Высшим Церковным Советом. 2. Патриарх, Священный Синод и Высший Церковный Совет ответственны пред Всероссийским Поместным Собором и представляют ему отчет о своей деятельности за междусоборный период. 23 января был издан утверждённый СНК 20 января (2 февраля) 1918 года «Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви», который провозглашал в Российской Республике свободу совести, запрещал какие бы то ни было «преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан», объявлял «народным достоянием» (п. 13) имущества религиозных обществ, лишал их права юридического лица и возможности преподавать вероучение в общеобразовательных учреждениях, включая и частные.

25 января Священный Собор издал «Соборное постановление по поводу декрета совета народных комиссаров об отделении Церкви от государства»:

«1. Изданный советом народных комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собою, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни православной Церкви и акт открытого против нее гонения.

2. Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви (в последование 73 правилу святых апостол и 13 правилу VII Вселенского Собора).»Собор принял резолюцию, которой Патриарху поручалось назвать имена трёх лиц, которые могли бы стать патриаршими местоблюстителями в случае его смерти до выборов нового патриарха; имена должны были держаться в тайне и быть оглашены в случае невозможности для Патриарха исполнять свои обязанности.

Принятый 7 (20) апреля 1918 года Приходской устав (заключительное, 129-е деяние второй сессии Собора) закрепил определённую степень автономности прихода; предусматривалось и создание союзов приходов.

Определения о деятельности высших органов церковного управления, о Местоблюстителе Патриаршего Престола; о монастырях и монашествующих; о привлечении женщин к деятельному участию на разных поприщах церковного служения; об охране церковных святынь от кощунственного захвата и поругания.

4 июля (17 июля) 1918 года произошло убийство бывшего императора Николая II и его семьи, в связи с чем в заседании Собора 6 (19) июля, после прений, вопрос о служении по убиенном бывшем императоре панихиды был поставлен на голосование. Из присутствовавших в заседании 143 членов Поместного собора против проведения поминальной службы проголосовало 28 членов (около 20 %) и 3 воздержалось; Патриарх при общем пении членов Собора совершил заупокойную литию. Также было сделано распоряжение отслужить во всех церквах России панихиды с поминовением по формуле: «[об упокоении] бывшего Императора Николая II»

Несмотря на энергичные протесты против декрета «Об отделении церкви от государства» и призывы к верующим о защите православной веры и Церкви, именно Собор 1917 – 1918 гг. положил начало традиции поиска компромиссов с новой советской властью, уже в годы гражданской войны получившей развитие в деятельности Патриарха Тихона.

Существенную роль в сохранении части монастырей до начала 1930-х гг. сыграли перемены, произошедшие в жизни обителей в 1917 – 1918 гг. (в том числе определение Собора «О монастырях и монашествующих» от 13 сентября 1918 г.) – введение в монастырскую жизнь выборного начала, ее оживление, превращение ряда обителей в нравственно-религиозные центры, развитие ученого монашества, старчества и т.д. В 1918 г. некоторые обители были преобразованы в сельскохозяйственные артели и коммуны и в таком виде просуществовали до начала «сплошной коллективизации».

Собор даровал автономный статус Украинской Церкви при сохранении ею юрисдикционной связи с Российской Матерью-Церковью, что имеет значительную актуальность не только в то, но и в наше время.

Обновле́нчество Возникло весной 1922 года после ареста патриарха Тихона (по делу об изъятии церковных ценностей). Сначала существовало в виде реформаторских групп "Живая Церковь", "Союз церковного возрождения", "Союз общин Древлеапостольской Церкви" (СОДАЦ), "Народ и Церковь" и множества других более мелких образований такого же типа. Ими был создан общий орган руководства Церковью - "Высшее Церковное Управление" (ВЦУ), призванное заменить Патриарха. программы были обсуждены на созванном обновленцами "поместном соборе" 1923 г., который провозгласил родственость революционных идеалов с христианскими и объявил о низложении патриарха Тихона Однако широкой поддержки в народе обновленчество не получило. После освобождения патриарха Тихона в начале 1923 года, который призвал верующих соблюдать строгую лояльность к советской власти, обновленчество испытало острый кризис и потеряло значительную часть своих сторонников.

В конце 1923 г. было принято решение о роспуске обновленческих групп и объединении их членов в "Обновленческую Церковь", которая попыталась принять более "благообразный" облик, не изменившись по существу. "Живая Церковь" этому решению не подчинилась и некоторое время продолжала функционировать самостоятельно, но вскоре потеряла поддержку со стороны гражданской власти и сразу прекратила свое существование. 1925 г. обновленцы созвали второй "поместный собор", на котором рассчитывали примириться с "тихоновцами", лишившимися со смертью Патриарха своего лидера. Собор официально отказался от проведения реформ не только в области догматики и богослужения, но и в укладе церковной жизни. Практически это означало ликвидацию обновленчества как самостоятельного идейного течения.

25 марта (7 апреля) 1925 года, в праздник Благовещения, Патриарх скончался в возрасте 60 лет - по официальным данным от сердечной недостаточности 15 апреля «Правда» и «Известия» опубликовали «Предсмертное завещание» от имени покойного Патриарха, якобы подписанное им в день своей смерти (существует в разных редакциях, которые готовились в ведомстве Евгения Тучкова); вопрос о его подлинности, которая сразу же была поставлена под сомнение, до конца не разрешён

В соответствии с завещательным распоряжением Патриарха Тихона, в случае его кончины права и обязанности Патриарха возлагались на митрополита Казанского Кирилла (Смирнова). В случае невозможности его принять такие права и обязанности, они, согласно распоряжению, переходили к митрополиту Ярославскому Агафангелу (Преображенскому); при неспособности последнего - их должен был исполнять митрополит Крутицкий Петр (Полянский). В связи с тем, что в момент кончины Патриарха Тихона 7 апреля 1925 года митрополиты Кирилл и Агафангел находились в ссылке, Патриаршим Местоблюстителем стал означенный митрополит Петр. Хотя с декабря 1925 года вплоть до расстрела в 1937 году году митрополит Петр находился постоянно в заключении и в ссылках и выполнять обязанности Местоблюстителя не мог, в храмах Московской Патриархии его имя поминалось как имя Местоблюстителя. Фактически, обязанности Местоблюстителя выполнял митрополит Сергий (Страгородский), на основании распоряжения митрополита Петра: он был назван первым из трёх кандидатов,

Петр местоблюститель. В качестве местоблюстителя помогал многим заключённым и сосланным. Получая после службы пожертвованные деньги, обычно сразу отдавал их для пересылки в тюрьмы, лагеря и места ссылки. Он дал благословение приходским причтам жертвовать в пользу заключённых священнослужителей. Часто совершал Божественную литургию в московских приходских и монастырских церквах, в том числе в Свято-Даниловом монастыре.

Решительно выступил против любых договорённостей с обновленцами, которые в 1925 году провели свой 2-й собор, на который пригласили представителей «староцерковников». Обратился к архипастырям, пастырям и всем чадам церкви с посланием, в котором говорилось:Представители обновленчества обвиняли его в сношениях с церковной и политической эмиграцией (в том числе в признании, совместно с Патриархом Тихоном, великого князя Кирилла Владимировича «прямым и законным наследником престола»), в контрреволюционных настроениях и антиправительственной деятельности.

9 декабря 1925 года по постановлению Комиссии по проведению Декрета об отделении Церкви от государства при ЦК ВКП(б) был арестованбыл приговорен к 3 годам ссылки

Негативно относился к компромиссам с большевиками, на которые пошёл митрополит Сергий. В декабре 1929 года направил ему письмо, в котором, в частности, говорилось:Мне сообщают о тяжёлых обстоятельствах, складывающихся для Церкви в связи с переходом границ доверенной Вам церковной власти. Очень скорблю, что Вы не потрудились посвятить меня в свои планы по управлению Церковью

Григориа́нский раско́л (Григориа́нство, Григо́рьевщина) - раскольническое движение в Русской Православной Церкви, существовавшее с 1925 до начала 1940 годов, спланированное ОГПУ в целях ослабления Церкви и пользовавшееся на начальном этапе своей деятельности его поддержкой. Получило название по имени своего первого главы, архиепископа Екатеринбургского Григория (Яцковского).После запрещения в священнослужении, наложенного митрополитом заместителем патриаршего местоблюстителя Сергием (Страгородским), а затем и самим Петром (Полянским), архиепископ Григорий и его сторонники образовали самостоятельное течение (в поддержку ВВЦС), за которым закрепилось название «Григорианский раскол».Григориане, заявив, что вследствие ошибок патриарха Тихона, вмешательства обновленцев и единоличного правления митрополита Петра (Полянского) «попраны права соборности в РПЦ», 22 декабря 1925 года создали для руководства церковью коллегиальный орган - «Временный высший церковный совет» (ВВЦС). Это позволяло по их мнению, восстановить «соборность» в управлении церковью, понимаемую ими как коллегиальность.

Временный Синод был учрежден в 1923 году патриархом Тихоном, вскоре после освобождения из-под ареста.

В отличие от Священного Синода Русской Церкви, учрежденного на Поместном Соборе Православной Российской Церкви 1917-1918 годов и прекратившего существование после ареста Патриарха в 1922 году, Временный Синод получил полномочия не от Собора, а лично от патриарха... В посланиях и указах свт. Тихона этот орган именовался по-разному: Малый собор епископов, Высшее церковное управление, Священный Синод.марта 1924 года патриарх Тихон «впредь до особого распоряжения» прекратил работу Временного Синода из-за отсутствия гражданской регистрации. 28 февраля 1925 года патриарх обратился в НКВД с просьбой зарегистрировать Священный Синод «как исполнительный орган» в составе: патриарх Тихон - председатель, Нижегородский митр. Сергий (Страгородский), Уральский митр. Тихон (Оболенский), Тверской митр. Серафим (Александров), Крутицкий митр. Петр (Полянский), Херсонский еп. Прокопий (Титов), временно управлявший Самарской епархией Мелитопольский еп. Сергий (Зверев). Разрешение не было получено.

Временный Патриарший Священный Синод был учрежден 18 мая 1927 года заместителем местоблюстителя патриаршего престола митр. Нижегородским Сергием (Страгородским), опиравшимся на прецедент существования Синода при патриархе Тихоне

«Декларация» Митрополита Сергия). Датировано 16/29 июля 1927 года. Было опубликовано 18 августа 1927 года в "Известиях". Офици­альный документ представлял собой листовку

Послание прежде всего отмечает факт ожесточенной вредительской и диверсионной деятельности «наших зарубежных врагов», в связи с чем особо важно «теперь показать, что мы, церковные деятели, не с врагами нашего Советского государства и не с безумными орудиями их интриг, а с нашим народом и Правительством».Мы хотим быть православными и в то же время сознавать Советский Союз нашей гражданской родиной, радости и успехи которой - наши радости и успехи, а неудачи - наши неудачи. Всякий удар, направленный в Союз, будь то война, бойкот, какое-нибудь общественное бедствие или просто убийство из-за угла, подобное варшавскому, сознается нами как удар, направленный в нас».Послание указывает причину трудностей во взаимоотношениях между Церковью и новою властью:

«Это - недостаточное сознание всей серьёзности совершившегося в нашей стране. Учреждение советской власти многим представлялось недоразумением, случайным и поэтому недолговечным. Забывали люди, что случайности для христианина нет, и что в совершившемся у нас, как везде и всегда, действует та же Десница Божия, неуклонно ведущая каждый народ к предназначенной ему цели. Таким людям, не желающим понять „знамений времени“, и может казаться, что нельзя порвать с прежним режимом и даже с монархией, не порывая с православием».> Синод и до сих пор продолжает существовать, политически не меняясь, а в последнее время своими притязаниями на власть даже расколов заграничное церковное общество на два лагеря. Чтобы положить этому конец, мы потребовали от заграничного духовенства дать письменное обязательство в полной лояльности к Советскому правительству во всей своей общественной деятельности. Не давшие такого обязательства или нарушившие его будут исключены из состава клира, подведомственного Московской Патриархии. Думаем, что, размежевавшись, так, мы будем обеспечены от всяких неожиданностей из-за границы. С другой стороны, наше постановление, может быть, заставит многих задуматься, не пора ли и им пересмотреть вопрос о своих отношениях к Советской власти, чтобы не порывать со своей родной Церковью и Родиной.»

Обновленческий Синод Православной Российской Церкви расценил Декларацию как свою «идеологическую победу на фронте общественно-церковных отношений, как они понимались нами и тихоновцами»: «Воззвание свидетельствует о полном признании главой „Сергиевщины“ Положений Собора 1923 года, декларировавших нормальное отношение церкви к советской государственности и совершившейся социальной революции»Значительная часть духовенства и мирян в России не приняло ДекларациюПослание Соловецких епископов, одобряя «самый факт обращения Высшего Церковного Учреждения к правительству с заверением о лояльности Церкви в отношении советской власти во всем, что касается гражданского законодательства и управления», не могло «принять и одобрить послания в его целом» и заключает, что «Высшая Церковная Власть, ручаясь за лояльность Церкви в отношении к государству, открыто должна будет заявить правительству, что Церковь не может мириться с вмешательством в область чисто церковных отношений государства, враждебного религии».

омимо отвергших «Декларацию» открыто, существовал ряд архиереев и иных клириков, не порывавших общения с митрополитом Сергием, но критиковавших его и воздерживавшихся от возношения его имени за богослужением, и не подчинявшихся его требованиям о поминовении властей, - так называемые непоминающие. Наиболее известной группой таких умеренных оппозиционеров были даниловцы (по имени московского Данилова монастыря), а также мечёвцы - по имени настоятеля московского храма Николы в Клённиках на Маросейке Сергия Мечёва. Немало было и тех, кто, жёстко критикую «Декларацию», тем не менее не прекращал поминовения митрополита Сергия. В числе последних были и соловецкие епископы во главе с архиепископом Иларионом (Троицким), которые в ноябре 1927 года постановили оставаться в общении с митрополитом Сергием и осудить «иосифлян». «Никакого раскола! Будем хранить верность Православной Церкви в лице митр. Сергия»[

30 е годы. религиозным объединениям вос­прещалась благотворительная деятельность; частное обучение религии,дозволенное Декретом 1918 года об отделении Церкви от государства, интерпретировалось в предельно суженном объеме лишь как право ро­дителей обучать религии своих детей. Началось массовое закрытие церквейЗакрытые храмы использовались под производственные цеха, скла­ды, квартиры и клубы, а монастыри - под тюрьмы и колонии. Многие храмы уничтожались, разрушались православные святыни русского на­рода.Закрытие храмов и уничтожение святынь сопровождалось ареста­ми священнослужителей, высылками и ссылками их, этапированием в места заключения, где томились уже тысячи священников и десятки архиереев.

Принести пользу Русской Церкви, действительно защитить ее шумная антисоветская кампания не могла. Поэтому митрополит Сергий и члены Синода на­шли полезным для Церкви заявить: "Мы считаем излишним и ненуж­ным это выступление папы Римского, в котором мы, православные, совершенно не нуждаемся. Мы сами можем защитить нашу Право­славную Церковь". По поводу выступления архиепископа Кентербе-рийского было сказано, что оно "пахнет подталкиванием паствы на но­вую интервенцию, от которой так много пострадала Россия".

7 апреля 1934 года Синод удостоил Заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия титулом " Блаженнейшего митрополита Москов­ского и Коломенского".934 год явился годом обострения террористической Сталинской политики. Резко усилилось давление на Церковь. "Союз воинствующих безбожников", образованный еще в 1925 году, принял в 1932 году свой пятилетний план, в котором намечал в первый год добиться за­крытия всех духовных школ

После арестов 1934-1935 годов епископат, находившийся е ведении Заместителя Местоблюстителя, страшно поредел. 18 мая 1935 года За­меститель Местоблюстителя митрополит Сергий вынужден был распус­тить Временный Патриарший Синод. После этого управление всеми епархиями Русской Церкви он осуществлял с помощью своего викария епископа Дмитровского Сергия (Воскресенского) и канцелярии, в штаты которой входили один секретарь и одна машинистка.

В 1937 году был расстрелян Патриарший Местоблюститель митрополит Кру­тицкий Петр

В декабре 1936 года VII Чрезвычайный Съезд Советов издал новую Конституцию СССР, провозгласившую политические и гражданские свободы, в том числе свободу совести, предоставившую равные права всем гражданам, включая "служителей культа". Конституция породила в умах многих людей надежды на прекращение практики незаконных репрессий, на широкую демократизацию общества.Террор 1937 года, который с затуханием продол­жался в 1938-39 годы, залил страну кровью.

В 1939 году из архиереев на своих кафедрах оставались Глава Церк­ви - митрополит Московский Сергий, митрополит Ленинградский Алексий (Симанский), архиепископ Петергофский Николай (Ярушевич), управляющий Новгородской и Псковской епархиями, и архи­епископ Дмитровский Сергий (Воскресенский).

Билет 7

А. Книги Царств. Наименование. Авторство, время, место и цель написания. Деление по содержанию. Период времени и историко-культурный фон описываемых событий. Песнь Анны (1 Цар. 2. 1-10). Пророчество Нафана об утверждении дома Давида (2 Цар. 7. 12-17). Правление царя Давида. Царь Соломон. Первый Иерусалимский храм (3 Цар. 5-7): архитектура, историческое и богословское значение для Израиля. Падение Самарии. Правление царей Езекии, Манассии и Иосии. Падение Иерусалима.

В самой книге автор не указан, но едва ли приходится сомневаться, что Самуил был первоначальным автором, по крайней мере, автором первых двадцати четырех глав, где описаны именно его жизнь и служение вплоть до его смерти. Трудно, однако, сказать что-либо определенное относительно авторства последних глав этой книги, как и Второй книги Царств.

Время написания.

евозможно сколько-нибудь точно определить и дату составления обеих книг в том их виде, в каком они известны нам сегодня. В них нет и намека на то, что автор (или авторы) знали о падении Самарии в 722 г. до Р. Х., хотя он (или они), несомненно, жили в после-Соломоново время, т. е. после разделения царства (в 931 г. до Р. Х.) на Израиль и Иудею.

Историческая обстановка.

События, описанные в 1 и 2 книгах Царств, связаны с жизнью трех главных лиц, действующих в них, - с Самуилом, Саулом и Давидом. Первая книга Царств начинается с рассказа о рождении Самуила (было это в конце 12-го века, примерно в 1120 г. до Р. Х.). А Вторая книга Царств завершается рассказом о том, как Давид на смертном одре завещает царство своему сыну Соломону. Это было в 971 г. до Р. Х. Таким образом, весь период, охваченный обеими книгами, составляет около 150 лет.

Примерно 300 лет израильской истории (при правлении судей) были отмечены анархией и деградацией в сфере политики, морали и духовности. Обстановка была такова, что даже сыновья первосвященника Илия (в конце 12-го века) полностью совратились и пользовались своим положением для удовлетворения своей похоти и разнузданности. И вот, когда народ погряз, казалось бы, в своей развращенности, Бог вмешался и, в ответ на молитву Анны, дал ей сына Самуила. Самуил стал сильным вождем, судьей, пророком и священником.

Когда он состарился, и возникла нужда в его преемнике, то стало ясно, что никто из его сыновей не может составить ему достойную замену. Это обстоятельство, усугубленное посягательствами на землю со стороны аммонитян, побудило Израиль просить Самуила, чтобы дал им царя, "как у прочих народов" (1-Цар. 8:5,20). Хотя и обеспокоенный этим требованием, которое означало "отвержение" Иеговы как Царя Израиля, Самуил помазал на царство Саула. Его выбор был, впрочем, предопределен и санкционирован Самим Иеговой. Так в Израиле была установлена монархия.

Обстоятельства и время ее установления были неподходящими, но сама по себе концепция "человеческого царствования" была частью Божьего плана, который был открыт Им еще во времена патриархов (Быт. 17:6,16; 35:11; Втор. 17:14-20). Затем с избранием и помазанием Давида, как второго царя Израиля, Самуил стал свидетелем установления того династического правления, которое, по замыслу Бога, послужило осуществлению Его мессианского плана искупления (Быт. 49:10; Чис. 24:17). В книгах отражен путь от слабого племенного объединения к сильному централизованному правлению.

Цель написания.

Первые две книги Царств содержат обзор исторических событий, происходивших в Израиле с конца 12-го до начала 10-го века до Р. Х. Но их следует рассматривать в богословском плане, а не как обычное описание человеческих дел, независимых от Божьих и планов и целей. Тогда как есть основания утверждать, что главная тема Библии предопределяется демонстрацией верховной власти Бога, которая простирается над всем и вся, конкретной целью этих двух книг было продемонстрировать, как именно эта верховная власть проявляла себя в истории израильского народа и, прежде всего, через избранных им царей по линии Давида.

1 И молилась Анна и говорила: возрадовалось сердце мое в Господе; вознесся рог мой в Боге моем; широко разверзлись уста мои на врагов моих, ибо я радуюсь о спасении Твоем.

2 Нет столь святаго, как Господь; ибо нет другого, кроме Тебя; и нет твердыни, как Бог наш.

3 Не умножайте речей надменных; дерзкие слова да не исходят из уст ваших; ибо Господь есть Бог ведения, и дела у Него взвешены.

4 Лук сильных преломляется, а немощные препоясываются силою;

5 сытые работают из хлеба, а голодные отдыхают; даже бесплодная рождает семь раз, а многочадная изнемогает.

6 Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит;

7 Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает.

8 Из праха подъемлет Он бедного, из брения возвышает нищего, посаждая с вельможами, и престол славы дает им в наследие; ибо у Господа основания земли, и Он утвердил на них вселенную.

9 Стопы святых Своих Он блюдет, а беззаконные во тьме исчезают; ибо не силою крепок человек.

10 Господь сотрет препирающихся с Ним; с небес возгремит на них. Господь будет судить концы земли, и даст крепость царю Своему и вознесет рог помазанника Своего.

12 Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство

Интерес к Лионской унии в отечественной историографии явно не пропорционален той роли, которую она сыграла в жизни визан­тийского общества и Церкви.

Между тем библиография данной темы, составленная К. Капицци, в середине 80-х гг. насчитывала более 400 работ, но уже в то время она должна была быть значительно дополнена, а теперь и тем более. Свидетельством большого внимания, проявленного к унии на Западе, стало проведение в 1974 г. во Франции конференции, по­священной ее 700-летнему юбилею 2 . Абсолютное большинство тру­дов носит конфессиональный характер, поэтому рассказы об одних и тех же событиях и их участниках окрашиваются в различные тона. Медиевисты, не принадлежащие ни к одной из конфессий, рассмат­ривают Лионскую унию лишь как один из политических шагов Ми­хаила VIII Палеолога. Такое видение этого события является одно­боким, поскольку не учитывает всей сложности межцерковного ди­алога. По нашему мнению, более объективный взгляд на проблему возможен лишь при синтезном подходе, учитывающем конфессио­нальные и внеконфессиональные аспекты сюжета.

Круг источников, касающихся Лионской унии, весьма обши­рен. Сюда входят исторические сочинения современников — Г. Па­химера 3 и Н. Григоры 4 , официальная переписка византийского им­ператора и римских пап 5 . Акты константинопольского патриарха­та 6 , многочисленные полемические сочинения 7 , акты Лионского собора 8 , агиографические источники 9 .

В данной работе, используя упомянутые источники и новей­шую литературу по вопросу, мы ставим задачу создания панорамы события, которая соответствовала бы современному состоянию разработки темы.

Традиции переговоров по поводу церковного воссоединения

С раннего средневековья начинается история сложнейших и изобиловавших острыми моментами отношений между византий­ской и латинской церквами 10 , что в конечном итоге привело к нару­шению братского общения и схизме, начало которой историками привязано к столкновению 1054 года 11 . Однако переговоры о вос­становлении нормального общения возобновились, хотя инициати­ва их проведения исходила от византийских императоров.

Подобные переговоры проходили вплоть до 1204 г., пока чет­вертый крестовый поход не поставил точку на попытках мирного урегулирования церковных отношений. Как написал тогда Никита Хониат, греки совершенно отшатнулись от «братьев» латинян 12 . После появления латинской Романии огромное количество лега­тов, разосланных во все пределы Малой Азии с целью склонить православное духовенство к унии, совершенно не справилось со своей задачей. После 1213 г. кардинал Пелагий Альбинский сме­нил тактику убеждения на гонения, но и эта мера не принесла ника­ких результатов 13 .

После распада империи Никейское царство стало наибо­лее значительным среди государств, возникших на развалинах Византии. Здесь латинское господство воспринималось как вре­менное, и потому в среде духовенства умножалась и крепла партия противников унии. Однако на протяжении существова­ния Никейской империи периодически переговоры с Римом о сближении возобновлялись 14 . Хотя в переговорах с Римом ини­циатива исходила от светской власти, в них всегда затрагива­лась тема церковного союза, но в самой Церкви пролатинская партия никогда не имела численного превосходства. Несмотря на это, необходимость вновь заставляла никейских императо­ров идти на сближение с Римом.

Так, под давлением Иоанна Ш в начале 30-х годов патриарх Герман II обратился с посланием к папе Григорию IX 15 . А в 1234 г. состоялся диспут в Никее. Переговоры затянулись на 4 месяца. В связи с желанием обеих сторон победить собор завершился без­результатно 16 .

После этих событий отношения испортились, и папа в 1238 году направил войско крестоносцев против Византии. Иоанн III, заклю­чив союз с Фридрихом П, сумел избежать опасности. Десять лет, используя противостояние германского короля и папы, Ватац до­бивался от Рима предложения о союзе, выставив цену за подчине­ние восточной Церкви — возвращение Константинополя. Патриарх Мануил согласился на подчинение папе, но в письме к Иннокентию IV он писал, что вера греческой Церкви в то, что Святой Дух исхо­дит через (дй?) Сына от Отца, не подлежит никаким компромис­сам 17 . Договоренность была достигнута, но ход этих переговоров был оборван смертью участников. Дука Ватац и патриарх Мануил умерли в 1254 г., а папа Иннокентий — в 1255 году.

Новый император Феодор II Ласкарь, хотя и согласился на предложение лапы Александра IV о соединении церквей, вел пере­говоры исключительно от своего имени. Причем условия которые он выдвигал, были совершено не поняты в Риме. Объединение цер­квей он видел под главенством императора, то есть самого себя, как это было прекрасно показано В. Лораном 18 .

Два века схизмы прошли параллельно с переговорами о воссоединении, однако греческая Церковь была противницей унии и препятствовала политическим расчетам императоров, видя в членах Римской Церкви лишь изменников истины, а не «братьев во Христе».

Михаил VIII Палеолог (1258-1282). Возвращение Константинополя и его последствия

Молчание обеих сторон об унии нарушилось в связи с возвра­щением Константинополя в руки византийцев (1261 г.) и упраздне­нием Латинской Романии. Последствия возвращения Константи­нополя были серьезны для обеих сторон. Для Палеолога это была блестящая удача, поднявшая его престиж в глазах народа. Для Рима это была совершенно неожиданная потеря. Первой реакцией папы Урбана IV была попытка собрания нового крестового похода и тре­бование от европейских государей отказа от союза с Палеологом.

Михаил попытался реабилитироваться в глазах Рима. Фор­мой примирения, как и прежде, являлось предложение церковной унии |9 . Блестящий политик Михаил VШ допустил грубейшую ошиб­ку, включив в посольство бывших работников администрации Балдуина. Никифорица и Алуворда сочли предателями, за что с пер­вого сняли кожу, а второй был предупрежден и сумел бежать 20 . Отсутствие результата-закономерный итог первой попытки нала­дить отношения с Римом, причиной чего была недальновидность Палеолога и вера Урбана IV в то, что ему еще удастся вернуть Константинополь силой.

Попытка найти союзника в лице Манфреда Сицилийского так­же не дала больших результатов 21 . Тогда Михаил VIII продолжил попытки примирения с Римом. Однако на этот раз Палеолог дей­ствовал не прямо, а косвенно, обращаясь с богатыми подарками к кардиналам. Причины такого стремления Михаила УШ к сближе­нию с Западом следующие: 1) Карл Анжуйский, поддерживая Бал­дуина и разгромив Манфреда, захватил Сицилию, что могло послу­жить первым шагом к отвоеванию Константинополя. Папа Урбан, не сумевший собрать крестовый поход, использовал властолюби­вые планы Карла в своих интересах. И эта причина стала на бли­жайшие двадцать лет самой актуальной для Палеолога во всех проявлениях его внешней политики. 2) Внугреннее неустойчивое положение из-за отстранения законного наследника Иоанна Ласкаря и связанные с этим трудности с патриархом Арсением Авторианом, главой византийской Церкви, ставшим на защиту последнего, делали позицию Палеолога шаткой перед надвигающейся с Запа­да агрессии. 3) Михаилу VIII нужно было добиться от папы при­знания своего законного права быть императором захваченного Кон­стантинополя для заключения выгодных союзов с европейскими государствами.

В конце 1262 года папа Урбан дал свое согласие на ведение переговоров о соединении церквей. Папа согласился на это, как считает Ф. И. Успенский, поскольку хотел защитить латинские цер­кви на греческих землях 22 , А. А. Васильев видит в шаге папы жела­ние мирным путем заполучить светскую власть над Византией че­рез приобретение власти духовной 23 . Как бы то ни было, собрать крестовый поход папе не удалось, а горечь от потери Константино­поля осталась.

В 1263 году по просьбе Михаила VIII папой был прислан в Константинополь Николай, епископ Кротонский, грек с латинским воспитанием, прекрасно знающий как оба языка, так и обе бого­словские системы 24 . Он убеждал греков в единстве учения обеих сторон. Однако Михаил писал папе, что в начале лучше заключить перемирие, а затем говорить об учении 25 . Это говорит нам о том, что в церковной среде проповедь епископа Николая не имела успе­ха. И если Урбан был согласен на предложение Палеолога, то его преемник Климент IV с 1267 года требовал более определенных условий унии 26 . Греческая Церковь обязана была признать главен­ство папы, все учение и таинства латинской церкви без каких-либо рассуждений. Он выслал грекам исповедание веры католической Церкви и требовал личных подписей византийских епископов. Кли­менту IV также не нравилась перспектива усиления Карла Анжуй­ского в случае завоевания Византии. Таким образом, используя силу последнего, папа добивался укрепления собственной власти на Востоке и заграждал Карлу путь в Константинополь при помо­щи унии. Но ход переговоров вновь закончился неожиданной смер­тью папы в 1268 году.

Карлу Анжуйскому не удавалось посадить своего ставленни­ка на папский престол, но трехлетняя борьба за Рим сыграла ему на руку. Карлу удалось захватить остров Корфу, что, без сомнения, показало серьезность его планов. В конце 1269 года Палеолог во­зобновил переговоры об унни с королем Франции Людовиком Свя­тым, желая, чтобы тот стал третейским судьей в его конфликте с Карлом. Эта перемена адресата показывает; насколько сам союз церквей был безразличен Палеологу.

Все переговоры после возвращения Константинополя были связаны с необходимостью закрепиться и удержать столицу. Вел переговоры только сам Михаил VIII без какого-либо участия Цер­кви, хотя и от лица Церкви. Даже те, кого посылал Палеолог в Рим, не принад лежали к клиру византийской Церкви. Это были либо свет­ские чиновники, либо члены римской Церкви.

Причины и условия переговоров перед заключением Лионской унии

После смерти папы Климента IV в 1268 г. вплоть до-лета 1270 г. римский престол оставался вакантным, что было следствием про­тивоборства французской и итальянской кардинальских партий в Витербо. И только благодаря силовому вмешательству городского главы был избран Тебальдо Висконти, архидиакон Льежа, приняв­ший позже имя папы Григория X. В момент избрания он сопровож­дал английского принца Эдварда в паломнической поездке по Сирии.

Григорий X, озабоченный увиденным на Святой Земле, про­должил политику своих предшественников Урбана IV и Климента IV, став инициатором переговоров об объединении церквей. Еще до прибытия в Рим он направил посольство к Михаилу VIII, целью которого было объявить о пламенном стремлении нового папы к единению церквей 27 . Пахимер считает, что союз церквей для «мужа мира» (именно так называет Г. Пахимер устами Михаила VIII папу Григория X) был самоцелью 28 . Однако действия Григория X сви­детельствуют об обратном. Первоочередной задачей для папы было освобождение Св. Земли от мусульман. С этой целью он на четвертый день после своего рукоположения объявил о созыве собора в Лионе для мобилизации сил вокруг намеченного кресто­вого похода. Именно потому греки также были приглашены к уча­стию в борьбе с иноверными 29 , но чтобы это стало возможным, необходимо было уже иметь определенную степень единства между церквами 30 , которые имели разногласия, по словам Григория X, в «мелочах». К мелочам Григорий X относил разность в чинопоследованиях и правилах, «что было несправедливо и неразумно для разделения таких народов» 31 . И потому император и высшее руко­водство греческой Церкви обязаны были признать папу главой все­го христианского мира, а вместе с тем и все обрядовые и догмати­ческие особенности западной Церкви. Григорий X был реалистом и не требовал признания своих условий всей Церковью, а ждал лишь искренности в действиях императора, патриарха и их ближайших сторонников 32 . Переходя от слов к делу, после интронизации Григо­рий отправил нунция Иоанна Парострона, бывшего греческого граж­данина, прекрасно знавшего обе традиции, с целью проповеди унии на греческой земле 33 . Папа умело напоминал Палеологу о трудно­стях сдерживания Карла и одновременно писал венецианскому дожу, запрещая ему продлять мирное соглашение с Михаилом VIII 34 . Он желал сделать византийского василевса зависимым только от себя. Из этого видно, что папа Григорий X был не так прост, как о нем сложилось мнение у Г. Пахимера. Палеолог был чрезвычайно обра­дован предложению папы. Причины этого оставались прежними 35 .

Михаил VIII Палеолог и подготовительные мероприятия к принятию Унии

Для подтверждения условий, поставленных папой Михаилу VIII, было необходимо заручиться поддержкой высшего духовенства 36 . Авторитет Палеолога был поколеблен в глазах Церкви еще со вре­мен Арсения Авториана. Поэтому Михаил, опасаясь нового раско­ла, как он об этом писал Григорию X 37 , с присущей ему осторожно­стью в первой половине 1273г. 38 собрал весь епископат, находив­шийся тогда в столице, и предложил им аргументы в пользу соеди­нения с латинской Церковью. Первыми в ход были пущены истори­ческие аргументы. Михаил VIII ссылался на пример патриарха Мануила, во времена которого тема Filioque не осуждалась 39 , или вспоминал бывшие не так давно общие служения литургии на опрес­ноках. Разницу в обрядах Палеолог сравнивал с разницей в языках, а признание верховенства папы император назвал формальностью.

Несмотря на хрупкость приведенных аргументов, среди бо­гословов нашлись приверженцы политики императора. Это были Милитиниот 40 , протопостоларий Георгий Кипрский 41 и ритор Ма­нуил Оловол 42 . И если приверженцы императора имели разнооб­разные причины своего стояния за унию, то весь клир, будучи про­тивником соединения, хранил молчание. Под давлением патриарха Иосифа, опасавшегося императора, ответ дал его хартофилакс (гла­ва патриаршей канцелярии) Иоанн Векк 43 . Он от лица Церкви ре­шительно отверг предложение императора, ссылаясь на сотериологические причины невозможности спасения с еретиками, «за что был обруган Милитиниотом и Георгием Кипрским» 44 .

После собора Векк подвергся опале. Его судили по ложному доносу, он оправдывался, а при личной беседе с императором про­сил пощады, но все же был взят под стражу. Тем самым Михаил показал всем остальным, насколько серьезны его намерения. При помощи своих прежних помощников он составил обращение к Цер­кви с целью доказать догматическую безукоризненность латинян, призванное стать ответом на обвинения Векка. С расчетом на от­сутствие достойного оппонента, Палеолог призвал к богословской дискуссии, считая, что никто больше не посмеет ему возразить. Это решение стало роковой ошибкой, поскольку сплотило воедино всех противников унии. Ответ был составлен коллегиально и све­ден воедино Иовом Иаситом 45 .

Михаил от неожиданности никак не отреагировал. Он все вни­мание направил на томившегося в тюрьме Векка. Пользуясь сочине­ниями Никифора Влеммида, он сумел заинтересовать его проблемой унии. Будучи человеком искренним, Векк досконально изучил догма­тическую тенденцию учения о Святом Духе и пришел к выводу, что действительно в Filioque нет никакой еретической подоплеки, перейдя тем самым на сторону императора. Ф.И. Успенский считает, что не сочинения Влеммида, а политические и культурные соображения по­влияли на позицию Векка 46 . Однако Векк не превратился в полного латинянина, а стал сторонником учения об «экономии» 57 . Проповедуя идею союза, Векк смог многих переманить на сторону унии.

Таким образом, встретив отпор со стороны клириков, Михаи­лу одновременно удалось найти поддержку в лице влиятельнейше­го церковного деятеля. Таковы итоги предварительных мероприя­тий Михаила VIII.

Формирование оппозиции униатской политике императора

Византийское общество, негативно настроенное против лати­нян, было хорошей почвой для семян ненависти и неприятия уни­атской политики Палеолога. Первой ласточкой был ответ Векка, затем соборное сочинение по вопросу императора об унии, став­шее первым официальным ответом на предложенную унию. Так формируется костяк оппозиции вокруг патриарха Иосифа. В него входит большинство епископов, клирики храма Святой Софии, од­ним из которых был историк Г. Пахимер 48 , простые монахи, осо­бенно из Иаситского монастыря 49 , высокопоставленные чиновни­ки и даже члены царской семьи — сестра Михаила VIII Евлогия. Ненависть к латинянам стала для сторонников патриарха Арсения, которые с 1262 г. разорвали общение с официальной Церковью, при­чиной объединения с действующим патриархом.

Нужно отметить, что до 1274 г. вопрос об унии касался ис­ключительно епископата и монахов, живших в Константинополе, народные массы оставались спокойными. Но уже вскоре после пе­рехода Векка на противоположную сторону ситуация изменилась. Пример Векка и его доводы стали причиной колебаний многих из оппозиции, даже сам патриарх был не уверен в своей правоте. Под давлением фанатично настроенных монахов Иосиф письменно по­клялся в неприятии унии 50 . Этот циркуляр выявил раскол в среде оппозиции: отдельные епископы отказались его подписать. Причи­ну этого можно видеть в том, что епископы с опасением смотрели на императора, а также участие И. Векка не могло не повлиять на епископов, как верно подметил Ж. Дагрон 51 .

Палеолог, заметив это, усилил давление на архиереев. Теперь богословские доводы отошли на второй план, а их место занимают аргументы политической безопасности Византии и защиты от Карла

Анжуйского. Михаил, объясняя необходимость унии, проводил параллели с Боговоплощением, объясняя это «спасительной эконо­мией». Безусловно, здесь прослеживается влияние Векка. Ж. Жуйяр пишет, что уния есть неделимое произведение Михаила VIII Палеолога и И. Векка, последний, не оставляя политического вдох­новения, придал ему религиозный характер 52 . Епископам обеща­лась неприкосновенность восточных обрядов 53 и соединение только по трем пунктам: 1) признание первенства за папою; 2) верховный суд также оставлялся папе; 3) возвращение имени папы в диптихи греческой Церкви.

Дж. Джил заметил в политике Михаила V111 особые акценты на этих трех условиях и замалчивание других проблем догматического характера 54 . Однако мы должны заметить, что это породило новый предмет обсуждений и споров — каноничность положения римского папы. В конечном итоге диспут продлился два года. Настало время отправки посольства, но препятствием стал патриарх, которого дер­жала клятва. Будучи мягким человеком, Иосиф согласился удалиться в монастырь, с условием, что вернется, если на соборе в июне уния заключена не будет. В то же время он выпустил грамоту, в которой разрешал духовенству участвовать в переговорах 55 .

Переезд патриарха в Перивлептскую обитель 11 января 1274 года стал решающим моментом в судьбе унии. Паства, лишившаяся пас­тыря, осталась беззащитной, что позволило императору отказаться от своей политики уговоров и перейти к обвинениям и угрозам. Миха­ил сломил дух архиереев. Запретив им сообщаться между собой, раз­говаривая с каждым и обвиняя их в подстрекательстве к саботажу народных масс против государственной политики, он добился своего. От епископов было потребовано исповедание в духе унии, которое обязаны были подписать все жители Константинополя. У отказавших­ся конфисковали имущество и ссылали 56 . Но, как сообщает Н. Григо­ра, все ссыльные епископы подписали соглашение и были возвраще­ны. Безусловно, все силовые меры официально не были связаны с унией, оппозиционеры обвинялись как противники государственных интересов или как порицатели личности императора. Столичные мо­нахи во избежание репрессий бежали за пределы Византии, подальше от гнева императора, сея страх и трепет по всей империи 57 .

Таким образом, убрав Иосифа и разгромив коалицию еписко­пов, Михаилу VIII удалось выявить ярых противников унии и рас­правиться с каждым по отдельности. Тем самым он сломил и раз­рушил организованное оппозиционное движение, что позволило от­править делегацию на собор в Лион с полномочиями подписания унии с Римской Церковью.

Греческая делегация на Лионском Соборе

II Лионский собор (7 мая - 17 июля 1274 года) был созван исключительно благодаря ревностной деятельности папы Григо­рия X. После своею избрания 31 марта 1272 года Григорий объя­вил о созыве Собора. Необходимость была обусловлена тремя ос­новными проблемами того времени: критическое положение на Святой Земле, кризис внутрицерковной жизни и раздробленность христианского мира.

За два года Собор был прекрасно подготовлен. Отсутствие долгих обсуждений и четкое распределение вопросов для рассмот­рения по сессиям — явное тому доказательство.

К началу мая 1274 г. в Лион по приглашению папы собрался весь цвет католическою мира. 500 епископов 58 , 1000 прочих ду­ховных лиц прибыли для участия в делах предполагаемого Собо­ра. Участвовали в соборе также Яков Арагонский и представите­ли европейских королей — Франции, Англии, Германии, Сицилии. Представители византийскою императора и татарского хана опоз­дали к началу. В числе приглашенных были кардинал Бонавентура и магистр парижского университета Фома Аквинский 59

Собор состоял из 6 сессий, посвященных трем основным те­мам. Как подчеркнул папа в своей вступительной речи, это — по­мощь Св. Земле, уния с греческой Церковью и реформирование жизни католической Церкви.

Византийская делегация выехала из Константинополя в марте 1273 года в составе духовных лиц - бывшего патриарха Германа и митрополита Никейского Феофана, а также трех государственных должностных лиц - великого логофета Георгия Акрополита, секре­таря Николая Панарета и переводчика Георгия Берриота. Для мис­сии были приготовлены два корабля. В первом размещались духов­ные лица и Акрополит, второй же был предоставлен царским чинов­никам. На триеры были также погружены подарки римскому папе 60 . Однако поездка была чрезвычайно опасной. Еще у мыса Малея один из двух кораблей потерпел крушение. Все люди спаслись, а вот щед­рые подарки от императора пропали. До Италии греки добирались под охраной аббата Бернарда из Монте-Кассино, а затем они были доставлены в Лион 61 . Сделано это было по просьбе Михаила VIII, поскольку он понимал, что Карл Анжуйский приложил все старания, чтобы посольство не добралось до места своего назначения, тем более что их путь пролегал через его владения.

Греки опаздывали на Собор, и потому после третьего заседа­ния работа Собора была приостановлена и значительная часть уча­стников распущена. 24 июня греки были встречены с величайши­ми почестями и торжественно были проведены в папский дворец, где Григорий X встретил их, вопреки папскому обыкновению, стоя. Греки во всеуслышание объявили о цели своего приезда — заклю­чить унию 62 . Лишь 29 числа греки появились на мессе в честь апп. Петра и Павла. О первых же пяти днях их пребывания в Лионе ничего не известно. Вероятно, эти дни прошли в напряженных пе­реговорах об условиях унии. Император обещал своим епископам неизменность восточных обрядов и догматики, а папе — признание его первенства и всей западной традиции. Это, безусловно, нужно было согласовать. Литургия была отслужена на опресноках, следо­вательно, греки не участвовали в евхаристии, зато Апостол и Еван­гелие читались на обоих языках, что было показателем доброже­лательности и снисходительности к грекам, которую демонстри­ровал папа. В ответ греки показали свои добрые намерения, про­пев Символ веры, стоя на амвоне с добавлением пресловутого Filioque 63 . Последний факт стал особенно знаменательным, при­дав уверенности западной стороне и став гарантией почти объяв­ленной унии Церквей.

Безусловно, даже сам папа Григорий X не был уверен, что все пройдет так легко. Еще во время подготовки Собора великому богослову Фоме Аквинскому было поручено составить обвинитель­ную речь против греческих заблуждений 64 . Монах Гумберг де Романие написал целую книгу для предполагаемого диспута, но так как греки признали Filioque без споров 65 , ему пришлось самому себе задавать вопросы в своем сочинении 66 .

Более формальное заключение унии состоялось несколькими днями позже на четвертой сессии 6 июля. Папа первый обратился к совету, излагая краткую историю отношений с греками, пытаясь переубедить скептически настроенную против византийцев публику Собора. Затем были прочитаны в латинском переводе документы, привезенные посольством. Они включали в себя письма Михаила VIII и его сын!- соправителя Андроника, как гаранта существова­ния унии в будущем, и письмо от греческого духовенства. Эти пись­ма весьма существенно отличались по содержанию друг от друга. Если письма от императоров заключали в себе исповедание веры Климента IV (1267), то письмо от епископов гораздо сдержаннее в вопросах догматики 67 , к тому же содержит рассказ о трудностях унии и об уходе патриарха в отставку. Под грамотой от епископов стояло 35 подписей — 26 митрополитов и 9 епископов 68 .

Затем от лица императора Акрополит дал присягу, в которой отрекся от схизмы, признал верховенство папы и обещал неизмен­но хранить исповедание веры, подписанное на Соборе б9 . После под­писания унии был пропет гимн «Те deum» и Символ веры, в кото­ром вновь было использовано выражение «и от Сына». Этим за­кончилось четвертое заседание.

Несмотря на свою немногочисленность, греческое посольство смогло отстоять восточные обряды, поскольку грекам потребова­лось только признать безукоризненность западного вероисповева- ния и обрядоисполнения. Дж. Джил именно с греческим влиянием связывает догматизацию учения о Святом Духе выразившуюся в возвращении к августиновскому пониманию исхождения Святого Духа от Отца и Сына «как от одного начала» 70 .

Затем вне соборных стен начались переговоры о взаимных обя­занностях. В итоге были обговорены следующие политико-админис­тративные выгоды для Византии: папа не должен принимать мятеж­ных вассалов греческого императора и обязан запретить католичес­ким государям принимать таковых под свое покровительство. Гре­ческий император имеет право на помощь папы во всех вопросах, но посылать против греков латинские войска папа не должен. Дети Па­леолога поручаются попечению папы для их вступления в брак с чле­нами западных династий сообразно с интересами греческой империи.

Помимо того были затронуты административные интересы Византийской церкви. Так были подтверждены папой права Ох­ридской греческой архиепископии на Болгарскую и Сербскую цер­кви, угверждалась также неприкосновенность греческой иерархии на Кипре, в Антиохии и в Иерусалиме 7 J .

Все эти условия были учтены Григорием X. Сразу по окончании Собора он отправил посольство в Сицилию к Карлу Анжуйскому с требованиями оставить свои намерения похода на Константинополь.

Итогом Собора стал союз церквей, ставший религиозным три­умфом Григория X и политической удачей Михаила VT11. Став га­рантом этого союза, он получил множество выгод от него, включая самое главное — ликвидацию угрозы со стороны Карла Анжуйского.

Реакция византийского общества на решения Лионского Собора

С весны по декабрь 1274 года в Византии наметился спад ажиотажа вокруг унии, но уже в конце года вернулась делегация из Лиона. Весь епископат был обеспокоен тем, на каких именно усло­виях произошло соединение церквей. Об этом был задан офици­альный вопрос императору 72 . В ответ Михаил выпустил отчет о проделанной им работе по соединению церквей 73 , в котором гово­рилось о принятой унии исключительно на трех известных услови­ях, касающихся папского первенства, и подтверждалось, что ви­зантийская Церковь, как и обещалось, «должна оставаться без изменений во всех догматах и традициях… не изменяя ни еди­ной точки в них, но твердо отстаивая во все времена» 74 . Инте­ресно, что Михаил VIII ни в то время, ни когда-либо после открыто не говорил о своем личном поручительстве перед папой за всю ви­зантийскую Церковь о ее тождественной вере с латинянами.

Епископы ответили благодарным письмом за то, что их по­желания по поводу условий унии были учтены. Заканчивалось пись­мо угрозой анафемы тем, кто изменит принятые условия 75 .

Синод не был заинтересован в возвращении Иосифа, его клятва и обещание уйти были признаны законным отречением 76 . Констан­тинопольская кафедра нуждалась в предстоятеле. От низшего ду­ховенства была предложена кандидатура Феодосия Принкипса, известного своими добродетелями и аскетизмом 77 . От синода был выдвинут влиятельный Иоанн Векк. Палеолог отдал предпочтение последнему. Г. Пахимер в числе причин такого выбора называет ученость, влияние, опыт, красноречие Векка, которые в совокуп­ности должны были послужить торжеству нового режима 78 . Заняв кафедру, Векк проявил себя как умелый администратор, проводя постоянные рукоположения 79 , а также заботясь о духовной жизни в епархиях 80 .

В литературе существует мнение, что избрание И. Векка выз­вало смуту и шквал недовольства 81 . Однако из «Истории» Пахи­мера видно, что Векк был уважаемой фигурой. Даже экспатриарх Иосиф подал за него голос при голосовании 82 . Народная ненависть к нему появилась не ранее 1278 г., когда он вступил в полемику по вопросу о Filioque 83 . В первые же два года после Лионского Собо­ра открытых выступлений со стороны оппозиции по поводу приня­той унии не было.

Уния на византийской земле

Остатки раздробленной оппозиции, осевшей на окраинах импе­рии, составляли монахи. Простой народ, тяжко страдавший во вре­мя латинского завоевания, легко поддавался антизападным настро­ениям монахов 84 . Первоначальное замешательство оппозиции про­шло, что стало следствием вмешательства политических сил. Иоанн Комнин, севастократор Патрский, воспользовался ситуацией, при­влекая к себе всех недовольных религиозной политикой василевса, организовал собор из 8 епископов и 100 монахов, провозгласивший анафему императору, патриарху и римскому папе. В то же время местный патрский епископ отказался участвовать в раскольничьем соборе, за что со стороны православных был подвергнут пыткам 85 .

Михаил для борьбы со своими религиозными и политически­ми врагами использовал И. Векка. В середине 1277 г. состоялся собор во Влахернском храме, где все противопоставившие себя общему руслу Церкви были преданы анафеме. Присутствовавшие на соборе представители оппозиции переходили на сторону офици­альной Церкви. Однако этот собор, бывший ответом раскольничь­ему собору в Патрах, не имел особенного успеха в антилатинских кругах 86 . Пахимер ничего не говорит об этом, поскольку вскоре после Собора от клириков Святой Софии, которым он являлся, по­требовалось повторное признание унии, что и было подписано 87 .

Еще одним центром оппозиции был Афон. Тут искали спасения не возмутители спокойствия, а те, кто не желал принимать унию, как, на­пример, это было с диаконом Феолиптом, оставившим жену и приход и бежавшим на Святую Гору, и ставшим для святогорцев «языком про­тив нападений императора» 88 . Помимо него на Афоне подвизался изве­стный своей аскетической жизнью монах Никифор Исихаст, также вы­ступавший против унии и осуждавший главенство папы 89 .

В разгар внутри церковной борьбы в Константинополь прибы­ли послы папы Иоанна XXI для проверки исполнения условий унии. Император пытался использовать легатов для борьбы со своими враждебными родственниками, чем подтверждал свою привержен­ность унии. Легаты были отправлены назад с подтверждением унии теперь уже и от главы византийской Церкви. Векк подтвердил пер­венство папы, похождение Святого Духа от Отца и Сына как от одного источника 90 , признал чистилище и католические таинства, в то же время настаивал на неприкосновенности всех обрядовых особенностей восточной Церкви 91 .

Несмотря на помощь в борьбе с сепаратистскими настроени­ями, отношения Векка с императором испортились, поскольку пос­ледний тяготился его просьбами 92 . Михаил стал принимать лож­ные доносы на Векка, лишил его власти над всей византийской Церковью, оставив в его власти лишь Константинополь. Почув­ствовав недоверие, Векк оставил кафедру.

Новый папа Николай III встретил вернувшихся легатов и, не­смотря на уверения обоих императоров и исповедание патриарха, предъявил жесткие требования к византийской Церкви 93 .

Векк не раз поддерживал политические доводы своим авто­ритетом. В данный момент отсутствие патриарха на кафедре мог­ло плохо отразится на деле его жизни — унии, и он вернулся, «ведя себя так, что послы (папы Николая) не получили никаких сведений по поводу того, что с ним было» 94 . Легаты не сумели навязать новых условий, но атмосфера в Византии накалилась. Волна поле­мики обрушилась теперь не на католиков, а на своих, принявших унию. Ответом Палеолога стали гонения. Если раньше они носили индиви­дуальный характер, то теперь они становятся массовыми. Сам пат­риарх не участвовал в них, но своими сочинениями он также вклю­чился в борьбу за унию. Причиной нарушения молчания со стороны Векка стала абсурдность аргументов, приводимых оппонентами. К примеру: «раскол нужно сохранить, так как он длится уже дав­но» 95 , или в вину латинянам ставилось отсутствие иконостаса 96 .

Несмотря на то, что Векк не утверждал Filioque догматом веры, а отрицание его ересью, но пытался доказать возможность существования двух традиций, многие из умеренных униатов со­блазнялись и отказывались от унии. А поскольку параллельно вы­ходу сочинений Векка шли императорские гонения, они вызывали против него народную ненависть.

Политические силы, используя религиозные аргументы, суме­ли возродить оппозицию, и открытая полемика, сопровождаемая го­нениями на оппозицию, окончательно скомпрометировали дело унии.

Разрыв Лионской унии

К концу 70-х гг. оппозиционные выступления принимают явно противоправительственный характер. По рукам ходят василографии, сочинения, порочащие имя императора. Распространены так­же писания лично против патриарха, его фигура также становится олицетворением зла. Вообще к этому времени ненависть к латиня­нам обращается на тех, кто принял унию. Монахи-оппозиционеры сами доложили папе о том, что уния не принята византийской Цер­ковью 97 , а тог факт, что римский престол в 1281 г. занял Мартин IV, ставленник Карла Анжуйского, сыграл решающую роль. Папа, воспользовавшись приездом греческой делегации, объявил им об отлучении Михаила от Церкви, как покровителя схизматиков, и ра­зорвал унию 18 февраля 1281 года 98 . В это время Карл Анжуйский вел переговоры по созданию коалиции против Михаила VIII. На его сторону стали помимо западных правителей Иоанн Комнин Ангел и сербский краль Милутин.

Михаил VIII не стал разрывать унию со своей стороны, наде­ясь, что она еще послужит ему на пользу, и сделал ставку на врагов Карла — на генуэзцев и Арагонское королевство. И он не прогадал. В 1282 г. король Арагона Педро Ш, выступавший против Карла, получил народную поддержку. И когда испанский флот приблизился к Сицилии, на острове вспыхнуло народное восстание против ино­земного гнета, истребившее оккупационные войска. «Сицилийская вечерня» разрешила Михаила от опасности со стороны Карла Ан­жуйского, понесшего огромные потери, заставившие его навсегда распрощаться с планами похода на Константинополь.

Таким образом, разрыв унии со стороны Рима и исчезнове­ние опасности со стороны Карла Анжуйского позволили Михаилу смягчить униальную политику, что отчасти успокоило ситуацию в византийском обществе, накалившуюся до предела к началу 80-х годов «. Окончательная победа антиуниатов была связана со смер­тью Палеолога, внезапно настигшей его в военном походе 11 де­кабря 1282 года, поскольку наследник Андроник II, желая скорее вывести Византию из внутреннего кризиса, вызванного Лионской унией, старался держаться в русле доминировавших в стране на­строений. Последние полтора года правления Михаила позволили возвыситься оппозиции и оказать сильнейшее влияние на нового императора, который из-за опасений народной ненависти, не пре­дал достойному погребению тело родного отца 10 °.

Последствия унии

Императором стал Андроник II, сын умершего Михаила VIII. Как отмечается в историографии, Андроник не обладал столь вели­кими качествами, как его отец. Первое время он скрывал гибель отца, сообщив об этом только Векку 101 . Безусловно, он опасался и за свою жизнь. Это сыграло главную роль в выборе дальнейшей церковной политики. Уния уже не существовала, на Востоке она держалась лишь опасениями Михаила VIII повторной необходимости унии. К этому времени оппозиция, в которую, главным образом, входили арсениты, выступавшие за династию Ласкарей, была влиятельнейшей в Визан­тии. К оппозиционерам примыкали еще в 1273 году приверженцы не­счастного патриарха Иосифа, выступавшие исключительно против соединения с Западом. Но, поскольку арсениты снискали общее ува­жение именно благодаря неприятию унии через соединение своих ин­тересов с Иосифитами 102 , первоначально они требовали как разрыва унии, так и возвращения Иосифа. Однако последнее явно противоре­чило интересам арсенитов. Партии униатов всегда самой требова­лась поддержка императора, а значит; опереться на нее новый импе­ратор не мог. Таким образом, для спасения своей династии Андроник II выступил в поддержку партии оппозиционеров, сделав ставку на иосифитов. Сразу после вступления на престол 12 декабря 1282 г., он объявил о своей приверженности православной вере и осудил свое участие в унии юз. По личной просьбе И. Векк удалился с кафедры 26 декабря 104 , и на его место вновь был возведен Иосиф, который к тому времени уже не мог самостоятельно передвигаться. Окружению Иоси­фа этого было мало, и, полностью отстранив своего «главу» от управ­ления Церковью, они переосвятили храм Святой Софии, подобно тому как-то было сделано в 1261 году. На всех, кто принимал участие в унии, были возложены епитимии, архидиаконов Милитионита и Метохита отучили от Церкви за участие в латинской литургии в Риме. Захватчики церковной власти не удовлетворились удалением Векка и требовали суда над ним. Иосиф, будучи в хороших отношениях с Векком, отказался от участия в суде.

Председательствовал на суде Александрийский патриарх Афанасий. Ревнители Православия начали с осуждения всех поле­мических сочинений. Все написанное в 70-е годы было сожжено, причем жгли только свои сочинения 105 . Таким образом, избавив­шись от улик, приступили к суду над Векком, который и писал именно против подобных сочинений. Векк подвергся осуждению за то, что занял кафедру, и был обвинен в ереси, которую он распространял. Векк извинился заочно перед Иосифом и написал покаянную за­писку 106 . Иосиф не признал решений этого собора, вследствие чего самому Иосифу пришлось отказаться от престола, так как нача­лись споры о его каноничности 107 .

Новым патриархом 8 апреля 1280 г. был избран протопостоларий Георгий Кипрский, принявший имя Григорий 108 , Уже через две недели состоялся собор во Влахерне, решавший, что делать с представителями духовенства, принявшими унию. Во главе стоял новоизбранный патриарх, а также Афанасий, епископ Сардский. Определения собора были одобрены императором еще до его на­чала. Все епископы, принявшие унию, объявлялись низложенны­ми. Осуждения избежали лишь те, кто спрятался и не был достав­лен на собор. Ход собора напоминал «разбойничий собор» 449 года. Патриархи Антиохийский и Александрийский отказались утверж­дать постановления собора, и с ними было разорвано каноничес­кое общение. Сам патриарх Григорий под давлением епископа Афанасия признал собор, но впоследствии осудил его действия 109 . Помимо этого от вдовы покойного императора Феодоры потребо­вали отречения от своего мужа ир.

Арсенитская партия, добившись такого триумфа, не смогла удержаться у власти. Ее члены выразили недовольство патриар­хом, который, вероятно, отказывался идти у них на поводу. Андро­ник II отказался поддерживать их, поскольку с их стороны начали сыпаться упреки и в его адрес, следствием чего стало отлучение крайне настроенной части партии арсенитов, не принявшей в об­щение Григория 111 .

Таким образом, все епископы, участвовавшие в унии при Ми­хаиле VШ, были отстранены от своих кафедр. Наказание низшего духовенства было ограничено лишь епитимиями. В данном случае инициаторами такой мести стали строгие ревнители законов — арсениты, вскоре и сами разорвавшие евхаристическое общение с офи­циальной Церковью в лице Григория Кипрского.

Богословские споры в византийской Церкви и последующая судьба униатов

И. Векк, сосланный в Прусу, со стороны наблюдал за церков­ными неурядицами, вызванными неприятием патриарха Григория арсенитской партией. Патриарх усиливал свое влияние на Церковь, ставя своих людей на места отлученных им арсенитов 112 . Так, в г. Прусу был поставлен епископом повар императорской кухни Ни­колай, при пострижении сохранивший имя 113 . Но, поскольку глав­ными ревнителями Православия старались казаться арсениты, то и приверженцы патриарха не хотели отставать от них. Так, упомя­нутый епископ Николай в 1285 г, наложил трехдневный пост на свою паству для сугубого покаяния из-за принятия унии. Несомненно, что эта популистская акция не случайно была проведена именно в Прусе, где спокойно жил И. Векк. Но в данном случае со стороны Григория была допущена серьезная ошибка. Народ, изнуренный внутрицерковной борьбой, возмутился и отказался исполнять епитимию и каяться в грехах, которые совершал не он. Люди пришли к Космидийскому монастырю у г. Олимп, где находился экс-патри­арх, и обвинили его в своих бедах. Векк переадресовал обвинения в неправославии самому патриарху, сославшись на его воспитание среди латинян. О своем же учении он предложил дискуссию. В на­роде появилось недоверие к официальной Церкви. Император Ан­дроник II, опасался, что из Векка сделают невинную жертву и по­требуют нового пересмотра вопроса о каноничности патриарха 114 . Собор открылся в начале 1285 г. во Влахерне. Помимо Векка в качестве обвиняемых на соборе участвовали архидиаконы Милитиниот и Метохит. Главными обвинителями стали великий лого­фет Музалон и патриарх Григорий 115 .

Спор на соборе разгорелся по поводу термина «προβολέυς», употребленного Св. Иоанном Дамаскином. Векк и его сторонники, отказавшись от терминологии Лионского собора об исхождении Святого Духа от Отца и Сына как от одного начала, утверждали, что бытие Святой Дух получил от Отца через Сына. Пагриарх и великий хартофилакс Георгий Мосхабар настаивали на отмене предлога «διά». Векк, ссылаясь на сочинения святых отцов и испо­ведание Седьмого Вселенского Собора, доказывал, что это право­славное учение, но согласился отказаться от него и говорить толь­ко об исхождении Святого Духа лишь от Отца, если Собор отверг­нет постановления Вселенского Собора «διά υιού». Здесь не вы­держал Андроник II и обвинил Векка в раскольничестве, посколь­ку не хотел победы последнего. Однако на соборе Векку удалось поставить в тупик православное духовенство. Итогом собора ста­ла ссылка Векка и архидиаконов 116 . Но собор положил начало богословской дискуссии по этой проблеме, поскольку аргументы Векка, по словам Пахимера, как жало пчелы, засели в душах его противников 117 .

Ответом стал Томос патриарха Григория. Текст этого сочи­нения не нашел себе сторонников в среде духовенства, напуганно­го всякими рассуждениями по данному вопросу, Феолипт Фила­дельфийский, Иоанн Хилла и даже Музалон отказались подписать его 118 . Этим воспользовался Векк, начав писать против Григория 119 . Последний из-за своих притеснений и ссылок тех, кто не принял Томос, потерял доверие со стороны своего окружения и императо­ра и отказался от патриаршества в 1287 году. Безусловно, огром­ная роль в этом принадлежит аргументам И. Векка, с которыми на тот момент Григорию перед лицом своих современников справить­ся не удалось 120 .

Основное понятие, которое Григорий Кипрский ввел в догма­тику и благодаря которому ему удалось парировать аргументацию Векка, это «έχφάνασις», то есть «воссияние». Это самое «вечное воссияние» есть, по Григорию, то личное свойство ипостаси Духа, которое характеризует Его как исходящего от Отца через Сына, Однако объяснение Григорием Кипрским выражения И. Дамаскина не было принято никем из его современников.

Оба архидиакона и И. Векк до самой смерти не соглашались признать свою неправоту. В конце жизни И. Векк получил негласное прощение от Андроника II. От имени патриарха Афанасия великий Логофет Музалон оплачивал содержание экс-патриарха И. Векка. Но ему уже никогда не суждено было видеть императора.

Вопросы, связанные с унией, еще не раз будоражили визан­тийское общество конца ХШ века 121 . Сочинения И. Векка не дава­ли покоя богословам всю последующую историю Византии. Так, Григорий Палама писал против сочинений Векка 122 . В свою оче­редь Виссарион Никейский в XV веке защищал патриарха от напа­док фессалоникийского епископа 123 .

Таким образом, Лионская уния как исторический феномен по­лучила свое основание в политических расчетах Михаила VIH, це­лью которого было сохранение империи. Палеолог в первую полови­ну своего двадцатилетнего правления успешно проводил свою вне­шнюю политику, благодаря переговорам об унии, во вторую же по­ловину Михаил, используя факт заключенной унии, сумел выиграть время до полной ликвидации опасности со стороны Карла Анжуйс­кого, несмотря на разрыв самого союза с римской Церковью. Визан­тийское общество, изначально негативно настроенное по отношению к соединению с западной Церковью, периодически рождало людей, отрешившихся от общественного сознания, потерявших нить нацио­нального единства в пользу всехристианского. Такие выдающиеся личности, как И. Векк, руководствовались сотериологическими прин­ципами, во главу угла ставя единство тела Христова, которое, по их мнению, в свою очередь несло сохранение государству. Однако, бу­дучи теоретиком, Векк не придавал значения принципам практичес­кого соединения. Оппозиция, состоящая из простого народа и мона­хов, находясь в тесных отношениях с латинянами, напротив, опытно видела невозможность соединения. Этим воспользовались многие политические противники Михаила VIII, направив народную нена­висть в своих интересах, что заставляло властолюбивого императо­ра держаться за союз с Римом, ища там помощь против внутренних смут. Только смерть Палеолога позволила оппозиции одержать по­беду и расторгнуть унию фактически. Однако аргументы униатов еще не раз терзали Византию.

Примечания

1. Capizzi С. Il II СолсШо di Lione е L’ Union del Saggio bibliografico // Orientalia Christiana Periodica. Roma, 1985. Vol. 51. P. 87-122. Несмотря на обширность, эта библиография нуждается в дополнении. В нашем распо­ряжении оказались работы, неизвестные К. Капицци: Никольский В. Лион­ская Уния. Эпизод из средневековой истории церкви 1261-1293 гг. СПб., 1867; Каганский А. История попыток к соединению церквей греческой и латинской в первые четыре века по их разделении. СПб., 1868; Троицкий И.Е. Георгий Акрополит и его летописи / Под ред. бакалавра И. Троицкого // Византийские историки, переведенные с греческого при Санкт-Петер­бургской Духовной Академии. Летопись великого логофета Георгия Акрополита. СПб., 1863. С. 1-41; Троицкий И.Е. Арсений и Арсениты. Лон­дон, 1974; Еп. Порфирий (Успенский). Восток Христианский. Афон. СПб., 1892. Ч. 2. С. 88-114; Draseke J. Nikolaos von Methone im Urteile der, Friedensschrift dcs Johannes Bekkos // ZWTh 1900. Ф. 43.Р. 105-141; Draseke J. Johannes Phumesbei Bekkos// ZWTh 1900. T. 43. P.237-257; Draseke J. Zut Friedensschrift des Patriarchen Johannes Bekkos // ZWTh 1908. T. 50. P. 231-253; Лебедев А.П. Исторические очерки состояния Византийско-восточ­ной церкви от конца XI до середины XV века. СПб., 1998. С. 170-190 (переизд. 1905); Барвинок В. И. Никифор Влемид и его сочиненеия, Киев, 1911; Laurent V. Un polemiste grec de la fin du XIHe siecle // EO 1929. T. P. 28.132-156; Зноско Константин (прот.). Исторический очерк церковной унии. Ее происхождение и характер. Μ., 1993 (переизд. 1929 г.); Вернадский Г.В. Со­единение церквей в исторической действительности// Вопросы истории. 1994. № 7. С. 155-175 (перепечатка 1929 г.); Laurent V. La correspondence inedite de Georges Babouscowites // ΕιςμνήμηνΣ. Λάμπρον. Άθήναι, 1935; Булгаков С. (прот.) Утешитель. М., 2003 (переизд. 1937 г.); Успенский Ф.И. История Византийской империи. XI-XV вв. Восточный вопрос. М., 1997. С. 509-527 (переизд. 1948 г.); Васильев А.А. История Византийской импе­рии. От начала Крестовых походов до падения Константинополя / 2-е изд., испр. и доп. СПб., 2000 (переизд. 1952 г.); Горянов Б.Т. Религиозно-полеми­ческая литература по вопросу об отношении к латинянам в Византии XIII-XV вв. // ВВ. 1958. Т. VIII. С. 132-145; Anastasiou I. Е. Оθρυλούμενος διωγμός των Άγιωρειτών υπότου Μιχαήλ Η΄ Παλαιολόγον και τοϋ Ιιαάννον Βέκκον. Θεσσαλονίκη, Άριστοτ. Πανεντιστήμιον. 1963; Darrouzes J. Gregoire II (Georges de Chypre) // DS. 1967. T. 6. P. 922-923; Clement O. Gregoire de Chypre, «De 1’ekporese du Saint Esprit» // Istina. 1972. T. 17. P. 443-456; Die mittellalterliche kirche. Zweieter Halbband: Vonkirchlichen hochmittelalter bis zum vorabend der Reformation. Von H.G. Beck, K.A. Fink, J. Glazik. Freiburg-Basel-Wien, 1973. P. 150-600; PapadakisA Gregory II of Cyprus and an unpublished report to the Synod // GRBS. 1975. Φ. 16. P. 238; PapadakisA Gregory Π of Cyprus and Mark’s report again // GOTR. 1976.T.21.P. 147-157; Sopko A Gregory of Cyprus: A study of Church and culture in late thirteenth century Byzantium. London, 1979; Sopko AJ. «Palamisme before Palamas» and the theology of Gregory of Cyprus // SVTQ. 1979. T. 23. P. 139-147; Kseksakis N.G. ’Ιωάννης Βέκκος και αί θεολογίκαί αντιλτρρεις αντον. Αθήναι 1981; Papadakis A. Ecumenism in the Thirteenth Century // The Byzantine case. T. 27.1983. P. 207-218; Помимо этих исследований необходимо ука­зать работы вышедшие после 1985 г.: Воронов Ливерий (прот.). Вопрос о «Филиокве» с точки зрения русских богословов // Богословские труды, юбилейный сборник, посвященный 175-летию ЛДА. М., 1986, С. 157-185; Boojamra J. The Byzantine notion of the «Ecumenical council» in the Fourteenth Century // Byzantinische Zeitschrift. Т. 80. 1987. Р. 59-76; Sawatos C. Il Patriarca Gregorio II il Cipriota ed il problema del «Filioque» // Κληρονομιά. 1987. T. 19. P. 205-218; Nicol D.M. Studies in late Byzantine history and prosopogaphy. London, 1986; Geanacoplos D. J. Constantinople and the West. London, 1989; Histoire du Christianisme des origenes nos jours sous la direction de J.M. Maueur, C. Pietri, A. Vauchez. T. VI. (1274-1449). 1990. P. 12-23; Constantininides C.N. Byzantine scholars and the Union of Lyons (1274) // The Making of Byzantine History. London, 1993. P. 86-93; Perez M. Le conflict de I’Union des Eglises (1274) et son reflet dans 1’enseignement superieur de Constantinople // BS. T. 16. № 2. Prague, 1995. P. 411-422; Сидоров А. Святитель Феолипт Филадельфийский: его эпоха и его учение о церкви: На материале «Двух слов против Арсенитов» // Альфа и омега. № 3 (17). 1998. С. 80-112; Norwich J. J. Byzantium: the decline and fall. N. Y., 1996; Norwich J.J. A short history of Byzantium. New York, 1999; Фрис В. Православие и католичество. Противо­положность или взаимодополнение? Брюссель, 1992. С. 89-98; Perez М. А propos des manuscripts copies par Georges de Chypre (Gregoire II), patriarche de Constantinople (1283-1289) // Scriptorium. 1992. T. 46. P. 73-84; Christodoulou N. Gregory of Cyprus: A witness of Church tradition yesterday and today // Έπιστημ. ‘Επετ. Κυπριακής Έταιρ. Ιοτορικών Σπσυδων. 1996. Τ. 3. Ρ. 29-86; Rossum J. Van Athanasius and the Filioque: «Ad Serapionem» I, 20 in Nikephorus Blemmydes and Gregory of Cyprus // StPart 1997. P. 53-58; Sabbatos C. (archtm.) Θεολογική ‘Ορολογία καί Προβληματική τής Πνευματολογίας Γρηρορίου В΄ του Κυπρίου. Κατερίνη, 1997. Рец.: Tbeodoros E.D. // Θεολογία 1998. Τ. 69. Ρ 192-194; Stavrou Μ. Le premier traite de Nicephore Blemmydes sur la procession du Saint-Esprit // OCP. 2001. T. 61. P. 39-41; Kolbaba T. Meletios Homologetes on Customs of the Halians // REByz. 1997. T. 55. P. 137- 168; Spiteris Y. II patriarca Giovanni Beccos: Un uomo «ecumenista» (t 1297). Demetrio Cidone: Un teologo bizantino «tomista» (t1398) // Lateranum. 1999. T. 65. P. 41-80; Blanchet M.H. La question de I’union des Eglises (13e-l 5e S.) // REB. 2002. T. 61. P. 5-48; Дворкин А. Очерки по истории вселенской православной церкви. Н. Новгород, 2003. С. 648-652. (По поводу этой рабо­ты, самой приближенной к нашему времени, хочется заметить, что, не­смотря на признание автора о компиляционном характере своего труда, раздел, посвященный Лионской унии полон исторических погрешностей).
2. Actes du Colloque International 558:1274-AnneeChamiere-Mutations et contmuites.Organise par M.M. Mollat. Paris, 1977. (Далее -Annee Chamiere).
3. Georges Pachymeres Relations historiques Τ. I-II. Livres I-VII. Ed., trad francaise et notes par V.Laurent ed A. Failler. Paris, 1984; Georges Pachymeres Relations historiques T. III-IV. Livres VII-XII. Ed., trad, francaise et notes par A. Failler. Paris, 1999. Существует русский перевод первого тома: Георгий Пахимер. История о Михаиле и Андронике Палеологах. 1. Царствование Михаила Палеолога 1255-1282 гг. /Подред. Л. Карпова//Византийские историки, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской Духовной академии. СПб., 1862.
4. 4 Никифор Григора Византийская (Римская) история / Под ред. Л. Карпова // Византийские историки, переведенные с греческого при Санкт-Петербургской Духовной академии. СПб., 1862.
5. Dölger Regesten der Kaiserurkimden des oströmischen Reiches (1204-1341). München; Berlin, 1977. T. 5; Guiraud J. TautaA.L. AcnfUrbani IV, dementis IV, Gregorii 1261-1276. Vatican, 1959.
6. Laurent V. Les regéstes des actes du Patriarchat de Les actes des Patriarches. 1208-1310. Paris, 1971. T. 4; Gill J. The Church Union of the Council (1274) Portrayed in Greek. Documents // OCP. 1974. T. 40. P. 1-47; Laurent V. Darrouzés, J. Dossier grec de l’Union de Lyon (1273-1277) // Archives de L’orient Chrétien. Paris, 1976.
7. Они разбросаны в обеих частях патрологии Ж.П. Миня. Укажем лишь русские переводы: Арсений, епископ. Послание с исповеданием веры, посланное от всех святогорцев к царю Михаилу Палеологу, когда он всеусиленно спешил нерассудительно соединить с нами итальянцев, хотя они пребывали вовсе неисправленными в своих ересях и нераскаянными. М., 1895. С. 1-34; Троицкий И.Е. К истории споров по вопросу об исхождении Святого Духа. СПб., 1889.
8. Franchi A. U Concilio II di Lione (1274) secondo la «Ordinatio Concillii Generalis Lugdunesis». Roma, 1965.
9. Укажем лишь исследованные нами: Νικηφόρου τον Χουμνού επιτάφιος εις τον μακάριον και άγιωτάτον μητροπολίτην Φιλαδελφείας Φεοληπτον// Bossionade G.F. Anecdota graeca. Parisiis, 1829-1833. — Repr. Mildesheim, 1966. T. V. P. 183-239; Повесть о нашествии папистов на Святую Гору Афонскую // Афонский патерик или жизнеописание свя­тых на Святой горе Афонской просиявших. Μ., — Репр. М. 1990. С. 230-249.
10. Рансимен С. Восточная схизма. Византийская теократия. М., 1998.
11. После открытия Ватиканского архива в 30-е гг. XX в. принято счи­тать, что события 1054 года были вызваны, скорее, личным антагонизмом, чем догматическими расхождениями. Полемисты XI-XII в. также не знают о существовании как такового разрыва церквей. См.: Бармин А.В. Столкно­вение 1053-1054 гг. // Византия между Западом и Востоком. СПб., 2001. С. 140-160. Поэтому дату окончательного разделения церквей теперь при­нято относить к завоеванию крестоносцами Константинополя.
12. Никита Хониат. Византийская история. СПб., 1860. 1. С. 271-272.
13. О положении православного духовенства в латинской Романии см.: Wolff R.L. Politics in the Latin Patriarchat of Constantinople (1204-1261) // DOR T. 8. 525-231; Wolff R.L. The organization of the Latin Patriarchate of Constantinople 1204-1261. Social and administrative consequences of Latin conquest // Traditio. 1948. T. 6. P. 33-60; Успенский Ф.И. История Византийс­кой… С. 357-363; Каждан А.П., Литаврин Г.Г. Очерки истории Византии и южных славян. СПб., 1998. С. 232-234.
14. П.И. Жаворонков посвятил отдельную статью взаимоотношениям Никеи и Рима. См.: Жаворонков П.И. Никейская империя и Запад: (Взаимо­отношения с государством Апеннинского полуострова и папством) // ВВ. 1986. Т. 36. С. 100-121.
15. Д. Стирнон, анализируя эту переписку, отмечает, что, несмотря на давление Иоанна Ш, это первое обращение главы Православия к «Святей­шему» папе. Патриарх в своих письмах, призывая папу к единству, в то же время жалуется на нововведения в Западной Церкви и страдания право­славных на Кипре. Нопапанепризнавалзасобойникакогоизъяна. См.: Stiemon D. Le Probleme de L’ Union greco-latine de Byzance: De Gepmain II a Joseph 1-er (1232-1273) // Anne Chamiere… P. 139-167.
16. События этого собора хорошо известны по сохранившемуся отче­ту о соборе, изданному Голубовичем И. См.: Golubovich Н. Disputatio Latinorum et graecorum seu relatio apocrisiariorum Gregorii IX de gestis Nicaeae in Bytnynia et Nymphaeae in Lydia 1234 // Archivum Franciscanum Historicum. Florentia, 1919. Vol. XII. Fasc. I1I-IV. P. 417-470; и из автоби­ографии Никифора Влеммида см.: Nikephoros Blemmudes. A partial account / , transl., notes Munitiz J.A. Leuven, 1988. P. 106-111; а также сохра­нился основной документ по поводу которого проходили все споры о исхождении Святого Духа, написанный Влеммидом. См.: Canart Р. Nicephore Blemmyde et le memoire adresse aux envoyes de Gregoire IX (Nicee, 1234) If OCP. 1959. T. 25. P. 310-325. Сам текст см.: R 319-325.
17. Hofmann G. Patriarch von Nikaian Manuil II und Papst Innozens IV // OCR 1953. T. 9. S. 61; Laurent V. Les regestes. № 1311.
18. Laurent V. Le pape Alexandere (1254-1261) et PEmpire de Nicee // 1935. T. 34. R 41-54.
19. Д. Стирнон, по его выражению, «верит», что причиной, которая побуждала Михаила искать унию, была в его искреннем стремлении к пре­кращению схизмы. См.: Stiemon D. Le Probleme… Р. 153. Но мы должны помнить о том, что это посольство стало прямым следствием уничтоже­ния Латинской Романии. И Палеолог, будучи наследником никейских, вос­принял их религиозную политику, при помощи унии пытаясь урегулиро­вать политические интересы Византии.
20. Pach. T. 2. Р. 226-227.
21. Pach. T. 2. Р. 249-250.
22. Успенский Ф.И. История Византийской… С. 456.
23. Васильев А. А. Византийская история… С. 362-363.
24. О его богословских взглядах см.: Dondaine A. Nicolas de Crotone et les sources du Contra errores grecorum de S. Thomas // Divus Thomas. 1950. T. 28. P. 313-340.
25. См. об этом: Norden W. Daspapstum und Byzanz. Berlin, 1903. S. 399-432.
26. Необходимо отметить, что Климент IV был ставленником фран­цузского короля и, поэтому имел с Карлом близкие отношения. См.: Kowalsky W. Poczet Popiezy. Warszava, 1985. P. 120-121.
27. За свое ревностное служение Церкви Григорий X Римской церко­вью был причислен к лику святых. День его памяти отмечается 16 февра­ля. Об активной деятельности папы Григория X в этом вопросе см.: Gatto L. II Pontificato di Gregorio X (1271-1276). Rome, 1959. P. 107-162; Pach. T. 2. P. 473-475.
28. Pach. T.2. P. 475-476.
29. Успенский Ф.И. История Византийской… С. 505. Папа нуждался в объединении церквей, рассчитывая на помощь солдатами и на предо­ставление Михаилом VIII плацдарма для крестоносцев перед захватом Святой Земли.
30. Gill J. The second Council of Lyons (7 May — 17 July 1274) // The Clergy Review. London, 1974. Vol. 59. P. 743-744.
31. Pach. T. 2. P. 475.
32. Из инструкций, данных папой легатам о возможных формулах объе­динения видно, что готовность Григория к компромиссам не знала преде­ла. См.: Norwich J J. Byzantium: the decline… P. 233.
33. Об успехах миссии Парастрона см.: Golulovich O.F.M. Cenni storiei su lira Giovanni Parastron minorita greco di Constantinopoli Legato dell’ imperatore Greco al papa interprete al Concitio di Lione ecc. (1272-1275) // 1906. T. 10. P. 295-304; Dagron G., Byzanceet L 1 Union //Annee Chamieree… P. 194.
34. Соколов Н.П. Венеция и Византия при первых Палеологах (1263-1328) // ВВ. 1957. Т. 12. С. 83.
35. Поскольку опасность с Запада сохранялась, помимо Карла, кото­рый пытался перетянуть на свою сторону Венецию, Болдуин в 1269 году заключил договор с графом Шампанским Тибо о возвращении Константи­нополя. См. подробнее: Соколов Н.П. Венеция и Византия… С. 82-83.
36. Ewert — Kapessowa Н. Une page de Phistoire des relations Byzantino — Latines: le clerge byzantinet 1’union de Lyon (1274-1282) // 1952-1953. T. XIII. P. l.
37. Успенский Ф.И. История Византийской.С. 515.
38. В литературе существуют некоторые разногласия в датировке это­го собора. Мы опираемся в этом вопросе на точку зрения А. Фое. См.: Failler A. Chronologie et composition dans l’histoire de Georges Pachimere // REB. 198l. 39.P.22.
39. Filioque Михаил отводил на уровень обычаев Запада, которые, по его словам, даже и там не были распространены повсеместно. Т. 2. Р. 480-481.
40. Архидиакон Софийского Храма, пронесший унию через всю свою жизнь, и не отказавшийся от нее, даже будучи отлученным от церкви.
41. Именно он впоследствии, став патриархом с именем Григорий, возглавит антиуниальную партию. О нем и его богословских взглядах см.: Papadais A. Crisis in Byzantium. The «Filioque» controversy in the Patriarchate of Gregory II of Cyprus (1283-1289). N. Y., 1983.
42. Он выступал в пользу унии со своими аргументами. За защиту Иоанна VIII Ласкаря ему уже по приказу Палеолога отрезали нос, а затем сослали. Но по ходатайству патриарха он был возвращен, и теперь, опаса­ясь повторения опалы, был на стороне императора. О его отношении к унии см.: Perez М. Le conflict… 414-417.
43. Должность хартофилакса (секретаря) была самой влиятельной в Церкви. Хартофилакс был уполномочен и давать разрешения священ­никам на исповедь, и председательствовать в Синоде в отсутствие пат­риарха. См.: Барсов Т. Константинопольский патриархат и его власть над Русской церковью СПб., 1878. С. 270-274. Помимо того сам Векк был фигурой весьма авторитетной. См.: Никифор Григора Византийс­кая история… С. 122.
44. Pach. Т. 2. Р 481.
45. ’Απολόγια / Laurent , Darrouzes J. Dossier… P 135-301.
46. Успенский Ф.И. История Византийской… С. 517.
47. О том, как Векк понимал «экономию», см.: PG Т. 141. Р. 868-869. Как отмечает Г. Эверт-Кадпесова, Векк не признавал превосходства католиче­ства над Православием, но отмечал, что у запада нет ничего достойного осуждения. Ewert-Kapessowa Н. La societe byzantine et Punion de Lyon (1274- 1282) //BS. 1949. T. 10. P. 8. Сравни с противоположным мнением: Воронов Ливерий (лрот.). Вопрос о «Филиокве»… С. 161.
48. Он принимал непосредственное участие в составлении ответа Им­ператору. Т. 2. Р 481.
49. Так составителем «апологии» был монах Иов Иасит, и в дальней­шем именно монахи из иаситской обители будут подвергнуты экзекуции в 1273 году. Т. 2. Р 503-504.
50. Pach. Т. 2. Р. 488-489; Laurent V-, Darrouzes J. Dossier… P. 302-305.
51. Dagron G. Byzanc et L‘Unione… P. 196.
52. Gouilard J. Michel VIII et Jean Beccos Devant PUnion // Annee Chamieree… P. 188.
53. Сравнение его речей перед синодом в 1273 г. (Pach. Т. 2. Р 495-497) и в 1277 г. (Pach. Т. 2. Р. 579-581) говорит о том, что Михаил VIII сдержал свое слово.
54. См.: Gill J. The Church Union of… P. 45-47.
55. The Pittakion of Patriarch Josef / Gill J. The Church Union… P. 21-23.
56. Никифор Григора творит также об экзекуциях: ослеплениях, плетях, отсечениях рук и прочих пытках, «в общем, все то, чем проверяется, мужестве­нен ли кто или малодушен». Никифор Григора. Византийская… С. 121.
57. Как об этом сообщает Н. Григора, давая таким людям самые нега­тивные оценки, связанные с его личными неприязненными отношениями с монахами. Никифор Григора. Византийская… С. 121.
58. Такие цифры приводятся большинством исследователей, однако Дж. Джилл говорит о 220 епископах, что более правдоподобно. См.: Gill J. The second… Р. 745.
59. «Ангельский доктор», к сожалению, не дожил до собора, умерев по пути в Лион. Несмотря на это, именно богословские идеи Аквината были положены в основание вероучительных определений Лиона. Об его влиянии на Собор см.: Rovighi S. Convegno sul di Lione san Bonaventura e san Tomaso // Rivista di Filosofia Neo-Scjoastica. 1975. P. 127-135. До появ­ления работы M. Джеанакоплоса в литературе считалось, что кардинал Бонавентура вообще был «душой» унии. См.: Geanakoplos D.J. Constantinople and the… P. 195-223.
60. Интересно, что в понимании грека делегация была отправлена в Рим, а то, что Собор проходил во французском городе Логдуне (совре­менный Лион), не было известно даже клирику Святой Софии Г. Пахимеру. См.: Т. 2. Р. 507.
61. Norwich J.J. Byzantium: the decline… P. 271.
62. Все сведения о внутренней жизни Собора известны лишь из ано­нимной латинской хроники. И.Е. Троицкий перевел все части этой хро­ники, касающиеся участия греков. См.: Троицкий И.Е. Георгий Акрополит…С. 28-31.
63. Позже в Византийской традиции появилась легенда о том, что Фе­офан Никейский в этот момент промолчал. Д. Найкол полностью отверг этот сюжет, носящий явно апокрифический характер. См.: Nicol D.M. The Byzantine Reaction to the Second Council of Lions, 1274 in Councils and Assemblies // Studies in Church History. Cambridge, 1971. T. 7. Ρ. 1
64. Это сочинение дошло до нас: Thomas d’Aquin Saint. Contra errors Graecorum / Texte presente et edite avec notes, references et documents connexes par Mgr P. Glorieux. Toumai-Paris-Rome-New York, 1957. P. 115- 175. Однако грекам оно стало известно лишь на Флорентийском соборе. См.: Архим. Амвросий (Погодин) Святой Марк Эфесский и Флорентийс­кая уния. Jordanville, New York, — Репр.: Μ., 1994. С. 239-277.
65. Де Фрис говорит, что Григорий X не допустил споров, поскольку считал свою власть абсолютной, не терпящей сомнений в том, о чем он говорит. См.: Фрис В. Православие и католичество… С. 97. Однако нам ка­жется это неверным. Папа Григорий X сам предлагал обсудить спорные моменты (Pach. Т. 2. Р. 493), то есть он не был против открытого диспута, лично давая распоряжения готовиться к нему лучшим умам своего време­ни. Связать этот факт нужно с личностями самих делегатов, которых лично отбирал Михаил Палеолог; Ведь если бы он хотел споров, он бы послал на Собор более способных к богословским спорам делегатов. Таким обра­зом, ход развития событий Собора был обусловлен политикой Византийс­кого императора.
66. Более подробно о миссии Гумберта см.: Carrozzi С. Humbert de Romans et L.’Union avec Grecs // Anne Chamiere… 491-485.
67. С содержанием писем можно ознакомиться у В. Никольского. См.: Никольский В. Эпизод средневековой… С. 41-43.
68. А. Катанский считает, что эта грамота была составлена без ведома епископов (см.: Катанский А. История попыток… С. 146-147), поскольку на рассмотрение собора был представлен латинский перевод без личных под­писей архиереев, однако мы должны напомнить, что перед отправкой деле­гации «архиереи почти склонились к принятию Унии и лишению Иосифа патриаршего достоинства» (Pach. Т. 2. Р. 493) — о чем и написано в письме к Собору. Таким образом, скорее всего греческие подписи действительно были в греческом оригинале.
69. Полный текст клятвы см.: Троицкий И.Е. Георгий… С. 29.
70. Gill J. The second… Р. 74. «Дух исходит от Отца и Сына не как от двух начал, но как от одного начала, не как от двух духновений, но как от одного единственного духновения… мы осуждаем и опровергаем… тех кто дерзнет утверждать, что Святой Дух исходит от Отца и Сына как от двух начал, а не как от одного». «Spiritus etemaliter ex patre et filio non tanquam ex doseat princpiis, set tanquam ex uno principio, non duabus spiracionubus… dumonamus ef reprobamus omnes… temerario ausu asserere asserere, quod spiritus ex patre et filio tanquam ex duobus principus et non tanquam ex uno procedat» Cum sacrosancta / Decrees of the Ecumenical Councils. Ed. by Norman P., Tanner S. J. London — Michigan — Washington, 1990. P. 320. Но здесь скорее нужно видеть внутреннюю богословскую жизнь запада. Возвращение к богосло­вию блж. Августина было предпринято как раз перед Лионским собором Фомой Аквинским. Ср.: Августин Аврелий. О Троице. Краснодар, 2004. С. 147; Фома Аквинский. Сумма Теологии. Ч. I, вопросы 1-43. Киев; М., 2002. С 442-445.
71. Успенский Ф.И. История Византийской… С. 516.
72. Letter to the Emperor of the Assembled Bishops about the Chrysobull /Gill J.The Church… P.
73. Promise and Agreement and Chrysobull-Statement about the business of the Latins from the Late Palaeologus after the death of the late Charles Drawn up by the Cipriot / Gill J. The Church… P. 15-19.
74. Promise and Agreement… P. 17.
75. Letter to the Emperor… P. 21.
76. C 9 января 1275 года Иосифа перестали поминать за службой, а папа Гриорий X был возвращен в дипгих. Т. 2. Р. 509-510.
77. Pach. Т. 2. Р. 513-515.
78. Pach. Т. 2. Р. 515-517. О негативных последствиях такого выбора см.: Ewert — Kapessowa Н. Une page de 1’histoire des relations Byzantino- Latines. La fin de l’Union de Lyon // BS. 1956. X XII. P. 81.
79. Так был поставлен Феодор в созданную Сугдейскую митрополию в Крыму в 1275 году, что позволило Иоанну Векку расширить свое влия­ние на отдаленные епархии. Позже в 1279 году Векк напишет Феодору о врагах унии, призывая бороться с ними в Крыму, где последние были силь­но распространены: PG Т. 141. Р. 288-290, 309-324.
80. В 1276 г. Синод во главе с Векком разбирал канонические пробле­мы Сарайской епархии. См.: Ответы Константинопольского патриаршего Собора на вопросы Сарайской епархии епископа Феогноста // Памятники древнерусского канонического права. СПб., 1880. Ч. 1 (Историческая биб­лиотека. Т. IV). С. 129-140. Вообще можно говорить о лояльности Киевско­го митрополита Кирилла к патриарху-униату. См.: Мейендорф И. (прот.) История Церкви и восточно-христианская мистика. М. 2003, С. 366, 388.
81. Geanakopolos S. D.J., Michael Palaeologus and the West 1258-1282. A study in Bizantine — Latin Relations. Cambridge, Mass., 1959. P. 254-256; Знос- Ko К. Исторический очерк… С. 30; Norwich J. J. A short history… P. 324-325.
82. Pach. T.2. P. 529.
83. Pach. T. P. 609-613; Катанский А. История попыток… С. 166.
84. Причины такого доверия именно монахам, а не епископам, поддер­живающим унию см.: Ewert -Kapessowa Н. La societe byzantine… 28-30.
85. Подобные волнения против централизованной власти прошли в Эпире и Фессалии. Такую уверенность в себе оппозиция приобрела исключительно благодаря поддержке местных властей, родственников императо­ра, сепаратистки настроенных по отношению к Константинополю. Подроб­ней об отношениях Михаила VIII и его родственников, использовавших унию для политической борьбы см.: Nicol D.M. The greeks and the union of the churches the report of Ogerius, protonatarius of Michail VIII Paleologos in 1280 // Proceedings of the Royal Irish Accademy. Dublin, 1962. T. 16. P. 3-11. N 1.
86. Об этом Соборе нам известно из документов, сохранившихся пос­ле него и изданных Дж. Джиллом. См.: Gill J. The Church Union… P. 23-29.
87. Gill J. The Church Union… P. 31.
88. Νικηφόρου toυ Χονμνοΰ επιτάφιος… R 203-204.
89. О его действиях против Унии см.: Rigo A. Niceforo li Esichasta (XIII sec): Alcune considerazioni sullavitae sulI’opera // Amored Bello, Roma, 1989. P. 79-119, а также Еп. Порфирий (Успенский). Восток христианский… СЛИ. Об отношении афонских монахов к унии см.: Живоршовиh М. //ЗРБИ. 1978. Т. 18. Р. 141-154.
90. Sed licet Pater fons Spiritus sit, et Filius fons spiritus sit; non tamen due et fontes Spiritus sunt Pater et Filius. Unum enim fontem Spiritus Patren et Filium fide tis et pia intefiegentia tenet… : Goannis Vecci CP. Patriarchae Epictola ad Goannem papam // PG. 141. R 946.
91. Goannis Vecci CP… P. 948.
92. Дело было не в чрезмерном старании в насаждении унии Векком, что повлекло за собой усиление раскола после открытой ими полемики. Как полагает Г. Еверт — Капесова и Дж. Жильяр. См.: Ewert — Kapessowa Н. Une page de 1’histoire… 87-88; Gouilard J. Michel VIII et Jean Beccos devant l’union // Anne Chamieree… P. 183-184. Поскольку разрыв отноше­ний с императором состоялся весной 1278 г. (Pach. Т. 2. Р. 465-467), а пер­вое полемическое сочинение патриарх написал после приезда легатов Ни­колая III, ради встречи с которым он уже вновь занял кафедру. Да и пове­ствование Пахимера говорит лишь о превышении полномочий патриарха в личных просьбах императору, касавшихся прощения неприятных Михаи­лу людей (возможно противников унии). Pach. Т. 2. Р. 417.
93. Николай III в отличие от папы Григория X не доверял грекам и потому требовал введения всех обрядов и Filioque в греческую традицию, как это трактует папа Бенедикт XIV. См.: Папские Буллы. Греко-униатс­кийвопрос. М., 1878. С. 72. ПолныйразбортребованийНиколая III см.: Geanakoplos D. J. On the schism of the Greek and Roman Churches. A confidential Papal Directive for the implementation of Union (1278) // The Greek ortodox theological Review. 1954. T. 1. P. 20-23.
94. Pach. T. 2. P. 581.
95. Pach. T. 2. P. 601-603.
96. См.: Арсений, епископ. Послание с исповеданием веры… С. 10. Список подобных полемических аргументов можно найти: Ewert — Kapessowa Н., Une page de l’histoire… 5-6.
97. Pach. T. 2. P. 470-471.
98. Delorme F.M. Tautu A.L. Acta Romanorum pontificum ab lnnocentio V ad Benedictum XI (1276-1304). Vatican, 1954. P. 101-102; Pach. T. 2. P 637.
99. Это дало некоторую свободу при дворе в высказываниях по пово­ду унии, так Георгий Кипрский, выступавший за унию, теперь написал трактат о Святом Духе явно антилатинской направленности. См.: Троицкий И.Е. Арсений и Арсеннты… Р. 197.
100. Д. Найкл считает, что Андроник II не похоронил отца из-за личной ненвисти к унии. См.: Nicol D.M. The Byzantine Reaction… P. 137. H. Григора и Г. Пахимер по-разному описывают обстоятельства смерти Михаила VIII. Анализ этого см.: Троицкий И.Е. Арсений и Арсениты… Р. 200-204.
101. Pach. T.3. Р. 19-24.
102. Nicol D.M. The Byzantine Reaction… P. 131.
103. На наш взгляд, здесь Андроник II показал себя истинным сыном своего отца, хитрого, расчетливою политика. О том, что Андроник ис­кренне ненавидел унию и поэтому разорвал ее, как только умер отец, см.: Никифор Григора Византийская история… С. 151; Лебедев А.П. Очерки по истории… С. 176; Никольский В. Эпизод из средневековой… С. 83. Д. Найкл подтверждает это, ссылаясь на давление его тетки Евлогии и матери Феодо­ры. См.: Nicol D.M. The Byzantine Reaction… P. 132.
104. Ф. И. Успенский решает, что патриарх рассчитывал, что и Андро­ник будет поддерживать униальную политику, и уходить не хотел. См.: Успенский Ф.И. История Византийской… С. 526. Подобное мнение мож­но встретить у Г. Эверт-Капесовой. См.: Ewert — Kapessowa Н. Une page de rhistoire… T. P.5.
105. Естественно, они не дошли до нас. Но мы можем предположить, что они опасались какой-либо дискуссии о вере с И. Векком, понимая, что им не удастся богословски доказать вину экспатриарха. Возможно также, что в их сочинениях содержались некоторые изменения православной дог­матики, как это и имело место впоследствии у Великого Хартофилакса Мосхамбара. Т. 3. Р. 35.
106. Этот текст, изданный Бандурием помещен в русском переводе в: Троицкий И.Е. Арсений и Арсениты… Р. 221-222. По этому тексту Векк при­знавал, что недопустимо признавать две причины в исхождении Святого Духа. В. Грюмель говорит, что Веккк подписал записку в страхе за свою жизнь, а истинные мысли его — католические. См.: Grumel N. Un ouvrage resent sur Jean Veccos // EO. 1925. T. 24. P. 26. Г. Эверт-Капесова не знает о существовании этой записки и говорит о том, что Векк подписал православ­ное изложение веры, не осуждая католического учения. Ewert — Kapessowa Н. Une page de l’histoire… T. XVII. P. 81. Текст «покаянной записки» действи­тельно сильно отличается от сочинений, которые он написал впоследствии в полемике. Все сочинения И. Векка собраны в: Migne PG Т. 141. Р. 15-1031. Сам Векк неоднократно говорил, что принял унию искренне и никогда не отрекался от своего мнения. См.: Testamentum Vecci. PG. Р. 1030. Да и Пахи­мер ничего не говорит о подобном содержании этого текста, вследствие чего можно действительно усомни тся в подлинности этой записки.
107. В ближайшие месяцы он умер. См.: Никифор Григора Византийс­кая история… С. 153.
108. Тот самый который один из первых выступил в поддержку унии в 1272 году. В. Никольский в данном случае полностью отвергает сообще­ния о нем, имеющиеся у Григоры и Пахимера. См.: Никольский В. Эпи­зод из средневековой… С. 90. Однако Г. Кипрский в панегирике Андрони­ку сам признается в участии в унии (PG. Т. 142. Р. 417-418). А.А. Пападакис считает его умеренным сторонником унии. См.: Papadacis A. Crisis in Byzantium… Р. 36.49. Причину этого он, как и М. Перез видит в его стремле­нии к блестящей карьере. См.: Perez М. Le conflict… Р. 416.
109. Pach. Т. 3. Р. 25-27; Патриарх назвал его «сонмище лукавых» (Р. 53); Никифор Григора. Византийская история… С. 164-165.
110. Текст этого «покаяния» находится у Порфирия. См.: еп. Порфирий (Успенский). Восток христианский… С. 113-114.
111. Pach. Т. 3. Р. 31. Текст соборного определения см.: Троицкий И.Е. Арсений и Арсениты… Р. 247-259.
112. Никифор Григора. Византийская… С. 163.
113. Pach. Т. 3. Р. 45. Троицкий считает, что именно к партии Григория Кипрского относился Николай, епископ Прусы. См.: Троицкий И.Е. Ар­сений и Арсениты… Р. 272.
114. Эверт-Капесова считает, что именно Векк своим поведением спровоцировал новые богословские споры. См.: Ewert — Kapessowa Н. Une page de 1’htstoire… T. XVII. P. 13. Ho H. Григора сообщает, что само поведе­ние экс-патриарха было лишь защитной реакцией от зависти Григория. См.: Никифор Григора. Византийская история… С. 160-161.
115. Обстоятельства данного собора хорошо известны из «Истории» Пахимера (Pach. Т. 3. Р. 103-117) и истории догматики Метохита. См.: Geoige Metochites. Historia Dogmatica / Ed. A. Mai // Patrum Nova Bibliotheca. Rome, 1871. T. VIII. R 132-168. Дж. Джил сделал попытку сопоставления обеих вер­сий событий, описанных у двух современников этого Собора. См.: Gill J. Notes on the Michaele et Andronico Paiaeologis of George Pachymeres // BZ. Т. 8. 1975, Р. 295-299. Для более глубокого понимания богословского диспута на Соборе стоит также упомянуть работу Аристида Пападакиса, посвящен­ную проблеме Filioque в 80-е годы в Византии. См.: Papadakis A. Crisis in Byzantium… Эта книга написана православным исследователем и получила строгую критическую оценку со стороны католических историков. См.: Schultze В. Patriarch Gregorios II von Cypem bber das Filioque // OCP. 1985. T. 5l.P. 163-187.
116. Pach. T. 3. P. 117; George Metochites. Historia… P. 168.
117. Pach. T. 3. P. 125-127.
118. См.: Горянов Б.Т. Религиозно-полемическая литература… С. 39; отех, кто подписал, см.: Laurent Les Signataires du second sunode dc Blachemes //Echos dOrient. 1938. T. 36. P. 129-149.
119. Вся переписка издана И.Е. Троицким. См. сноску № 7.
120. Никифор Григора. Византийская история… С. 168-173; Pach. Т. 3. Р. 14) -145. В трудах православных исследователей нет единого мнения но поводу письменной дискуссии двух патриархов. Так, Ф.И. Успенский счита­ет Григория еретиком слабым подражателем Векка, перефразировавшего его учение. См.: Успенский Ф.И. История Византийской… С. 527. И.Е. Троиц­кий ересь Векка называет «мнимой». См.: Троицкий И.Е. Арсений и Ареениты… Р. 219. В.Н. Лосский (см. Лосский В.Н. К вопросу об исхождении Святого Духа // Богословие и боговидение. М., 2002. С. 343-376.), И. Мейен* дорф (см.: Мейендорф И. (прот.). Жизнь и труды святителя Григория Пала­мы. Введение в изучение. СПб., 1997. С. 5-11), Воронов Л. (Воронов Л. Вопрос о «Филиокве»… С. 162-164), А. Пападакис (Papadacis A. Crisis in Byzantium… R 62-102), В.Н. Лурье (см.: Лурье В.Н. Взаимосвязь пробле­мы Filioque с учением об обожении у православных богословов после святого Фотия // Патрология, философия, герменевтика. Труды Высшей религиозно-философской школы. СПб., 1992. Т. 1. С. 1-19) не сомнева­ются в православии Григория Кипрского и еретичности И. Векка. А вот о. Сергий Булгаков сделал следующий вывод о данной полемике: «По суще­ству скучная, придирчивая и довольно бесплодная лихомания с уклонени­ем во фразеологию». См.: прот. Сергий Булгаков. Утешитель… С. 82-83.
121. Лебедев А.П. Очерки по истории… С. 201.
122. Это сочинение в славянском переводе см.: Попов А. Историко- литературный обзор древнерусских полемических сочинений против ла­тинян. Μ., С. 296-315.
123. Pach. T. 161. R 243-268.

Церковная история времени Палеологов полна глубокого интереса как с точки зрения отношений греко-восточной церкви к папскому престолу, так и с точки зрения религиозных движений в ее внутренней жизни. Отношения к Риму, вылившиеся в форму неоднократных попыток заключения унии с католической церковью, находились, за исключением Лионской унии, в теснейшей зависимости от все усиливавшейся турецкой опасности, которая, по взглядам византийского императора, могла быть предотвращена лишь вмешательством папы и западноевропейских государей. Готовность папы пойти навстречу предложению восточного монарха, в свою очередь, очень часто зависела от условий международной жизни на Западе.

Лионская уния

Папы второй половины XIII века в своей восточной политике не желали повторения четвертого Крестового похода, который, как известно, не решил столь важного для папы вопроса о греческой схизме и снял с ближайшей очереди другой важный для папы вопрос о крестовом походе во Святую Землю. Папам казалось гораздо привлекательнее и реальнее заключение мирной унии с греками, которая положила бы конец давнишней схизме и вселила бы надежду на возможность осуществить совместный греко-латинский поход на освобождение Иерусалима. Обратное завоевание греками Константинополя в 1261 г. произвело на папу удручающее впечатление. Папские воззвания отправлены были к различным государям с просьбой спасти латинское детище на Востоке. Однако, и в данном случае папские интересы находились в зависимости от итальянских отношений курии: папы не желали, например, действовать на Востоке при помощи ненавистных им Гогенштауфенов в лице Манфреда. Но, так как владычество последних в Южной Италии было уничтожено приглашенным папами Карлом Анжуйским, который, как известно, сразу открыл наступательную политику против Византии, то для папства возможное завоевание Константинополя этим католическим королем казалось менее приемлемым, чем та же мирная уния, так как возросшая вследствие завоевания Восточной империи мощь Карла едва ли бы нанесла меньший ущерб мировому положению папства, чем нанесло бы владычество Гогенштауфенов в Византии. Интересно, что первая уния, заключения Михаилом Палеологом в Лионе, создалась не под давлением восточной турецкой опасности, а под угрозой наступательной политики Карла Анжуйского.

Во взглядах восточного императора на унию со времени Комнинов произошло большое изменение. При Комнинах, особенно в эпоху Мануила, императоры искали унии не только под давлением внешней турецкой опасности, но и в надежде при помощи папы получить господство над Западом, т.е. осуществить совершенно для того времени уже неосуществимый план восстановления единой прежней Римской империи; в этом своем стремлении императоры столкнулись с аналогичными стремлениями пап также достичь полноты власти на Западе, так что уния, в конце концов, не состоялась. Первый Палеолог выступал в своих переговорах об унии уже с гораздо более скромными притязаниями. Дело шло уже не о распространении Византийского государства на Западе, а о защите этого государства, при помощи папы, против Запада в лице грозного Карла Анжуйского. Папская курия на эти условия шла охотно, понимая, что церковное подчинение Византии Риму в данных обстоятельствах, в случае успешного удаления от последней сицилийской опасности, должно было повлечь за собой и род светского протектората Рима над Константинополем. Но возможность подобного усиления светской власти папы должна была встретить определенное сопротивление среди западноевропейских государей, которое папе нужно было бы преодолеть. В свою очередь, восточный император на пути сближения с Римской церковью встречал упорную оппозицию среди греческого духовенства, остававшегося в громадном большинстве верным заветам восточного православия. Папа Григорий X, по словам Нордена, “влиял на сицилийского короля духовными доводами, Палеолог же на своих прелатов – политическими аргументами.”

Для целей Михаила VIII было в высшей степени важно, что один из выдающихся представителей Греческой церкви, “муж умный, – по словам Григоры, – питомец красноречия и науки,” будущий патриарх Иоанн Векк, бывший раньше противником унии и заключенный за это императором в темницу, сделался за время заключения сторонником унии и ярым пособником императора в деле его сближения с Римом.

Собор был назначен на 1274 год во французском городе Лионе, куда Михаил отправил торжественное посольство во главе с бывшим патриархом Германом, давним другом императора, и известным государственным деятелем и историком Георгием Акрополитом. Со стороны Римской церкви на соборе должен был играть руководящую роль не кто иной, как сам знаменитый представитель средневековой католической учености Фома Аквинский, умерший, однако, на пути в Лион. Его заменил на соборе не менее блестящий представитель западной церковной науки кардинал Бонавентура. На соборе присутствовал также монгольский епископ. Автор жития св. Бонавентуры Петр Галезиний (Pietro Galesino) в XVI веке и некоторые другие авторы XV века утверждали, что по приглашению папы император Михаил Палеолог сам отправился в Лион, чтобы присутствовать на соборе. Это утверждение источников было отмечено, проанализировано и отвергнуто Львом Алляцием в XVII веке.

Уния в Лионе была заключена на условии признания восточным императором догмата filioque, опресноков и папского главенства, в чем от имени Михаила поклялся Георгий Акрополит. Кроме того, Михаил выразил папе готовность помочь войском, деньгами и продовольствием в предполагаемом совместном крестовом походе на освобождение Святой Земли, но под условием установления мира с Карлом Анжуйским, чтобы император мог направить свои силы на Восток, не боясь получить удара с Запада.

Уния не дала желаемых результатов ни для одной, ни для другой стороны. Как и следовало ожидать, Михаил встретил упорное сопротивление к введению унии со стороны громадного большинства греческого населения. Направленный против унии, против Михаила Палеолога и Иоанна Векка собор был созван в Фессалии. Затем, идея крестового похода не могла быть особенно приятной для императора, не способного забыть о последствиях четвертого Крестового похода. Дополнительной трудностью было то, что Михаил был в дружеских отношениях с египетским султаном, убежденным противником латинян Сирии.

С 1274 по 1280 годы пять папских посольств прибыли в Константинополь для подтверждения унии. Однако, в 1281 году новый папа, француз Мартин IV, ставленник Карла Анжуйского на папском троне, разорвал унию и полностью поддержал агрессивные планы Карла против Византии. Михаил же считал самого себя связанным обязательствами по Лионской унии до дня своей смерти.

Арсениты, “Зилоты” и “Политики”

Внутренняя церковная жизнь Византии при Михаиле, помимо заключенной унии, была взволнована также борьбой религиозно-политических партий во главе с так называемыми арсенитами.

В Византийской церкви уже с XII века можно отметить две противоположные партии, которые никогда не могли примириться друг с другом и боролись за влияние и власть в церковном управлении. Одну из партий византийские источники называют “зилотами” (ζηλωταί ), т.е. ревнителями, другую же – “политиками” (πολιτικοί ), что можно передать через наименование партии умеренных. Церковный историк А. П. Лебедев передает название последней партии даже “современным французским парламентским выражением оппортунисты.”

Партия зилотов, или строгих, являясь поборницей свободы и независимости церкви, была против вмешательства в ее дела государственной власти, что, как известно, противоречило основному взгляду византийского императора. В этом отношении зилоты напоминали взгляды известного церковного деятеля второго периода иконоборчества (IX века) Феодора Студита , который также открыто говорил и писал против вмешательства императорской власти в дела церкви. Зилоты, не желая делать никаких уступок царской власти, стремясь подчинить императора строгой церковной дисциплине и не боясь ради своих идей столкновений с властями и обществом, неоднократно вовлекались в различные смуты и беспорядки и получали в таком случае характер партии не только церковной, но и церковно-политической. Не отличаясь образованностью, не заботясь о насаждении среди духовенства просвещения, но вместе с тем придерживаясь правил строгой нравственности и подвижничества, зилоты в борьбе со своими противниками часто опирались на монахов и в моменты своего торжества открывали монашеству путь к власти и деятельности. Про одного патриарха из зилотов Григора замечает, что он “не умел правильно читать даже по складам.” Тот же источник пишет, характеризуя преобладающее влияние монашества при патриархе-зилоте: “дурные монахи находили, что для них теперь после бурь и непогоды настало затишье и после зимы наступила весна.” Являясь строгими ревнителями православия, зилоты были при Михаиле Палеологе упорными противниками его стремления к унии и в этом отношении имели широкое влияние на народные массы.

Другая партия политиков, или умеренных, стояла на иной точке зрения. Политики, которые искали поддержки в государстве и шли по пути сближения церкви с последним, ничего не имели против широкого влияния государства на церковь; по их воззрениям, прочная светская власть, не стесняемая посторонним вмешательством, имеет громадное значение для жизни государства и общества, в силу чего политики согласны были на значительные уступки императорской власти. Они в данном случае держались так называемой теории “экономии,” т.е. допускали, что церковь в отношении к государству должна приспособляться к обстоятельствам, соглашаться иногда на компромиссы, а не идти, как то делали зилоты, напролом; в оправдание теории “экономии” политики обыкновенно ссылались на примеры апостолов и святых отцов. Признавая всю силу просвещения, замещая духовные должности людьми культурными и образованными, а вместе с тем несколько отступая иногда от правил строгой нравственности и не сочувствуя суровому аскетизму, политики опирались в своей деятельности не на монахов, а на белое духовенство и на образованный класс общества.

В зависимости от изложенных условий характер деятельности обеих партий был различен. “Когда, – по словам русского историка церкви А. П. Лебедева, – на церковной сцене действовали политики, они довольно тихо и сравнительно мирно проводили свои тенденции в жизнь; напротив, когда у кормила правления являлись зилоты, то они, опираясь на такой подвижной элемент в Византии, как монахи и отчасти чернь, всегда действовали шумно, нередко бурно, а иногда даже мятежно.” В отношении к острому вопросу об унии большая часть политиков стояла на стороне Лионского соглашения, всецело поддерживая таким образом религиозную политику Михаила Палеолога.

Конечно, раздоры и борьба обеих партий, зилотов и политиков, происхождение которых некоторые ученые считают возможным возводить ко временам иконоборчества и споров игнатиан с фотианами в IX веке, переходили иногда в народ и вызывали немалые волнения. Дело доходило до того, что в каждом отдельном доме, в отдельной семье были представители враждовавших партий; по словам Пахимера, “церковный раскол умножился до того, что разделял жильцов дома: иначе жил отец, иначе сын, иначе мать и дочь, иначе невестка и свекровь.”

При Михаиле Палеологе зилоты, или, как их называет наука конца XIII и начала XIV веков, арсениты, проявляли напряженную деятельность. Название арсенитов происходит от имени патриарха Арсения , дважды всходившего на патриаршую кафедру, в первый раз еще в Никее, во второй раз патриаршествовавшего и в Константинополе. Арсений, являясь человеком мало ученым, был намечен в патриархи еще никейским императором Феодором II Ласкарем в надежде, что он, будучи возвеличен не по достоинству, окажется послушным орудием в руках императора. Однако, ожидания последнего не оправдались. Правление Арсения, этого греческого “Никона,” ознаменовалось жестокими столкновениями патриарха с императором и послужило к образованию сначала партии, а затем и раскола “арсенитов,” волновавшего Греческую церковь несколько десятилетий. Арсений не убоялся отлучить от церкви Михаила Палеолога, низложившего, как известно, вопреки своим клятвам, и ослепившего несчастного Ласкаря, последнего никейского императора. Разгневанный император низвел с патриаршей кафедры Арсения и отправил в ссылку, где он и умер. Последний рассматривал свое низложение и поставление новых патриархов в Константинополе как события, ведшие к погибели церкви. Эти взгляды Арсения, взволновавшие общество, нашли немало приверженцев как среди духовенства, так и среди мирян; возникшие в связи с этим беспорядки и смуты закончились образованием раскола “арсенитов,” которые избрали своим девизом изречение ап. Павла: «не прикасайся... и не дотрагивайся» (), т.е. до тех, кто осудил Арсения или согласился на это осуждение. Будучи ревнивыми хранителями восточного православия, арсениты, если не иметь в виду их отношения к делу патриарха Арсения, могут быть отождествлены с зилотами.

Арсениты нашли сильную опору среди народных масс, где повышенное, напряженное настроение поддерживалось разными странниками, темными бродягами, пользовавшимися в народе славой “божьих людей,” знаменитыми, по выражению источника, “сумконосцами” (σακκοφόροι ), проникавшими в дома и сеявшими там смуту и раскол. В следующих картинных выражениях рисует эту опору арсенитов покойный историк церкви И. Е. Троицкий: “Была в византийской империи сила – темная, непризнанная. Странная то была сила. Не было ей имени, да и сама она сознавала себя силой только в исключительные минуты народной жизни. Это была сила сложная, запутанная, с двусмысленным происхождением и характером. Она состояла из самых разнородных элементов. Грунт ее составляли оборвыши, сумконосцы, странники, юродивые, загадочные бродяги, кликуши и прочий темный люд, – люди без роду и племени, не имевшие пребывающего града. К ним под разными углами примыкали опальные сановники, низложенные епископы, запрещенные священники, выгнанные из монастырей монахи и, нередко, разные члены императорского семейства. Происхождением и составом силы определялся основной ее характер. Эта сила, образовавшаяся под влиянием ненормальных общественных порядков, держала глухую, большей частью пассивную, но действительную оппозицию этим порядкам, и особенно силе, царившей над ними – именно императорской власти. Эта оппозиция выражалась обыкновенно в распускании разных, более или менее компрометирующих лицо, облеченное этой властью, слухов, и хотя редко отваживалась на прямое возбуждение политических страстей, тем не менее нередко серьезно озабочивала правительство, которое тем более могло опасаться неприязненных действий этой темной силы, чем труднее было, с одной стороны, следить за этими действиями и чем восприимчивее, с другой, была общественная среда к этим действиям. Жалкий, забитый, невежественный и потому легковерный и суеверный народ, постоянно разоряемый и внешними врагами и правительственными чиновниками, обремененный чрезмерными налогами, стонавший под тяжестью привилегированных классов и иностранных купцов-монополистов, был чрезвычайно восприимчив к инсинуациям, выходившим из углов, населяемых представителями темной силы, тем более, что она, как образовавшаяся среди того же народа и под теми же условиями, владела тайной затрагивать в решительную минуту все фибры народной жизни. Особенно восприимчива была к этим инсинуациям народная масса в самой столице... Темная сила со своей оппозицией правительству выступала под разными знаменами; но ее оппозиция была особенно опасна для главы государства, если на ее знамени выставлялось магическое слово “православие.” К арсенитам при Михаиле Палеологе примыкали также приверженцы ослепленного царевича Иоанна Ласкаря.

Агитация арсенитов в столице, обеспокоив Михаила, заставила правительство прибегнуть к мерам принуждения и строгости. Последнее же обстоятельство принудило арсенитов бежать из столицы, где до тех пор почти исключительно сосредоточивалась их деятельность, и этим самым открыло для их темной пропаганды провинции, население которых толпами стекалось слушать их. возбуждающие речи, направленные против императора и в защиту и возвеличение низложенного патриарха. Смерть самого Арсения не прекратила раскола, и после его смерти борьба продолжалась. По словам И. Е. Троицкого, борьба партий при Михаиле “своим лихорадочным воодушевлением и неразборчивостью в средствах напоминала самые шумные времена борьбы ересей IV, V и VI веков.”

Лионская уния во многом изменила положение партии арсенитов, как таковой. Уния затронула гораздо более широкие и существенные интересы Греческой церкви, а именно, ее коренную основу – православие. Арсениты со своими узко партийными интересами и счетами отошли на время на задний план, так как общественное и правительственное внимание было направлено во внутренней жизни страны почти исключительно на вопрос об унии. Этим объясняется, на первый взгляд, странное молчание историков о деятельности арсенитов во все время, начиная с Лионской унии до смерти Михаила VIII. Есть все же туманное известие о том, что в 1278 г. в Фессалии или в Эпире собирался Арсенитский собор. Основной его задачей было обеспечение триумфа дела аресенитов и прославление памяти Арсения.

Чувствуя упорную, явную и тайную оппозицию своим униатским планам, Михаил в последние годы своего правления отличался большой жестокостью. Его преемник и сын Андроник II Старший получил в церковной жизни в наследство от отца два трудных дела: унию и раздоры арсенитов с господствующей церковью. Прежде всего, новый государь торжественно отрекся от унии и восстановил православие. “Всюду, – как пишет источник (Григора), – разосланы были гонцы с царскими указами, которыми объявлялось исправление церковных беспорядков, возвращение всех, за ревность свою о церкви подвергшихся ссылке, и помилование испытавшим другое какое-либо бедствие.” Проведение этого дела не представляло больших затруднений, так как известно, что громадное большинство восточного духовенства и общества было против соединения с Римской церковью. Лионская уния, не оправдав ожиданий ни той, ни другой стороны, просуществовала формально восемь лет (1274–1282 гг.).

Разрыв с унией знаменовал собой также торжество идей зилотов и арсенитов, которые были убежденными врагами унии, “унионистов” и всего “латинского.” Но арсениты не довольствовались этим. Они приняли участие на стороне Ласкарей в политическом заговоре против императора, надеясь, в случае успеха, получить исключительное влияние в государстве. Однако, заговор арсенитов был вовремя открыт и подавлен, после чего арсенитский раскол постепенно исчез, не пережив Андроника Старшего, который, несмотря на все испытанные со стороны арсенитов неприятности, согласился в конце концов на торжественное примирение их с церковью. Если после примирения некоторые из присоединившихся раскольников-арсенитов снова “отпали от единомыслия и снова начали жить особняком в расколе,” то это, по словам И. Е. Троицкого, “был уже последний, предсмертный порыв пережившего себя движения, ни в ком не нашедшего отклика, и вскоре исчезнувший без следа вместе с этими последними его представителями в новых гражданских и церковных смутах.”

В связи с отменой унии и торжеством православной политики к концу XIII века крепнет и усиливается опирающаяся на монашество и на его идеалы партия зилотов-ревнителей. В XIV веке они развивают кипучую деятельность, не ограничивавшуюся лишь церковными вопросами, но и увлекавшую их в борьбу политических партий и общественных течений. Зилоты, например, принимали живое участие в солунских смутах XIV века, преследуя политические, недостаточно еще разъясненные задачи и стоя на стороне императора Палеолога в его борьбе с Кантакузеном, что позволяет одному ученому называть зилотов в данном случае “легитимистами.” Сравнительно недавно румынским ученым О. Тафрали в науке сделана интересная попытка изложить политическую идеологию зилотов на основании одной неизданной речи известного византийского мистика XIV века Николая Кавасилы .

Идеалы зилотов и монашества одерживают постепенно верх над белым духовенством в первой половине XIV века. Это движение разрешилось полным торжеством афонских иноков над константинопольским патриархатом в эпоху так называемых исихастских споров, о которых речь будет несколько ниже. В это время на константинопольском патриаршем престоле восседали последний патриарх из государственных сановников и последний патриарх из белого духовенства. “С этих пор высшие места в иерархии исключительно замещаются уже монашествующими, а константинопольский патриарший престол надолго делается достоянием питомцев Св. Горы Афонской.”

При Андронике II Старшем произошло важное изменение в управлении Афоном. Как известно, Алексей Комнин в конце XI века, освободив Афон от всякого подчинения какой-либо внешней церковной или гражданской власти, подчинил афонские монастыри только одному императору, который и рукополагал прота, т.е. главу совета игуменов (протата), управлявшего монастырями. Андроник Старший отказался от непосредственной власти над Афоном и подчинил монастыри власти Константинопольского патриарха, от которого прот и должен был получать посвящение. В данной по этому случаю царской грамоте (хрисовуле) говорится, что прот Афонской горы, этого “второго рая или неба звездного, или убежища всех добродетелей,” будет состоять “под патриаршим великим духовным начальством после получения от него обычного благословения.”

Ко времени того же Андроника Старшего относится последняя важная реформа в деле церковного устройства в смысле нового распределения епархий, более соответствовавшего сокращенным размерам государства. Несмотря на некоторые изменения при Комнинах и Ангелах, номинально имело еще в конце XIII века силу распределение епархий и епископских кафедр, приписываемое обычно Льву Мудрому (около 900 г.). Но в XIII веке обстоятельства совершенно изменились. Территория государства уменьшилась: Малая Азия была почти вся потеряна; в Европе славянские и латинские государства заняли также большую часть прежде принадлежавших империи областей. Тем не менее “перечень митрополий, подчиненных апостольскому и патриаршему престолу богохранимой столицы Константинополя,” составленный при Андронике Старшем, заставляет совершенно забывать о незначительности государственной территории империи, перечисляя длинный ряд городов в чужих областях и странах, которые в церковном отношении подчинены Константинопольскому патриарху. Из более отдаленных пунктов, названных в этом перечне, можно отметить несколько митрополий в кавказских странах, в Крыму, в России, Галиче, Литве. Распределение митрополий при Андронике Старшем имеет также то значение, что оно, конечно с изменениями, вызванными длинным рядом позднейших внешних событий, действует по существу в Константинополе и до настоящего времени. “Действующий ныне список митрополий Вселенского престола, – пишет русский знаток христианского Востока И. И. Соколов, – ведет свое происхождение от древнего времени и унаследовал в одной своей части прямое и несомненное преемство от византийской эпохи.”

Исихастское движение

К первой половине XIV века относится также появление в Византии интересного религиозно-мистического исихастского движения, сопровождавшегося рядом горячих споров и ожесточенной полемикой. Исихастами (греческое слово ήσυχασταί ), т.е. молчальниками, безмолвниками, назывались люди, поставившие себе целью нераздельное и полное единение с Богом и избравшие, как единственный способ для достижения этой цели, совершенное удаление от мира – исихию (ησυχία ), или безмолвие, молчание.

Исихастский спор, сильно взволновавший на несколько лет внутреннюю жизнь страны, возник в то время, когда государство и без того переживало смутный и сложный период борьбы за существование, ввиду, с одной стороны, нападений внешних врагов, а именно – турок и позднее сербов, а с другой стороны, ввиду внутренних тяжелых смут, вызванных уже известным нам упорным столкновением сначала двух Андроников, деда и внука, а потом Иоанна Палеолога с Иоанном Кантакузеном. Не надо забывать и того, что лишь немного времени прошло с тех пор, как прекратился арсенитский раскол, внесший также немалую смуту в церковные и государственные отношения.

Виновником споров был прибывший из Южной Италии (из Калабрии) греческий монах Варлаам, исказивший и осмеявший исихастские воззрения, имевшие своим главным центром афонские монастыри и переданные ему одним необразованным византийским монахом в ненадлежащем освещении. В одной записке, поданной патриарху и собору по этому вопросу, мы читаем следующее: “Мы до самого последнего времени жили в мире и тишине, с доверием и в простоте сердечной принимая слово веры и благочестия, когда завистью диавола и дерзостью собственного разума попущен был некий Варлаам против пребывающих в молчании и проводящих в простоте сердца чистую и к Богу приближающую жизнь.” Афон, стоявший всегда на страже чистоты восточного православия и монашеских идеалов, должен был чувствовать себя больно задетым в возникшем споре и играл, конечно, в его развитии и разрешении руководящую роль.

Ученые придают важное значение этому спору. Немецкий византинист Гельцер не без некоторого преувеличения говорит, что эта церковная борьба “принадлежит к самым удивительным и в культурно-историческом отношении самым интересным явлениям всех времен.” Другой ученый, новейший исследователь данного вопроса, грек, получивший образование в России, Папамихаил, полагает, что этот факт имел величайшее значение в истории Византии XIV века и был главнейшим культурным явлением эпохи, заслуживающим самого внимательного изучения.

Что же касается внутреннего смысла и значения исихастского движения, то в этом отношении в науке существуют различные точки зрения. И. Е. Троицкий видит в этом движении продолжение борьбы двух уже известных нам партий – зилотов и политиков, или, другими словами, монашества и белого духовенства, завершившееся в исихастских спорах полным торжеством монашества и афонских идеалов. Ф. И. Успенский приходит к выводу, что исихастские споры сводились к столкновению двух философских школ и направлений, а именно: аристотелизма, который был усвоен восточной церковью, с платонизмом, последователи которого подвергались со стороны церкви анафеме; и только позднее эта возникшая в философской сфере борьба была перенесена на богословскую почву; причем важная историческая роль, выпавшая на долю главных представителей исихастских взглядов, вытекает из того, что они являлись не только представителями национальной греческой тенденции в борьбе с западничеством, но, что еще важнее, стояли во главе монашеского движения, опирались на Афон и зависимые от него монастыри на Балканском полуострове. Новейший же исследователь в данной области, упомянутый грек Папамихаил (его книга вышла в 1911 г.), не отрицая в движении присутствия элементов борьбы монашества (партии зилотов) с политиками и философской окраски, как факторов привходящих и эпизодов, не составлявших сущности спора, полагает, что правильное объяснение исихастских споров нужно искать прежде всего в чисто религиозной области, а именно, с одной стороны, в том крайне повышенном мистическом течении, которое в то время охватило не только Запад, но и Восток, особенно же Афон; с другой стороны, в стремлении западного монаха-грека Варлаама проводить латинизирующие идеи на византийском православном Востоке, имевшие целью путем рационалистических, исполненных сарказма нападений поколебать монашеский авторитет в византийском обществе.

Если оставить в стороне вопрос о латинизирующих стремлениях Варлаама, которые еще недостаточно выяснены и доказаны в науке, вопрос об исихастском движении, религиозный в своей основе, получит еще более широкий и глубокий интерес, если его поставить в связь с господствующими мистическими течениями Западной и Восточной Европы и с некоторыми культурными явлениями так называемой эпохи Итальянского Возрождения. Но изучение исихастского движения в только что указанном освещении предстоит еще будущему.

Наиболее выдающимся представителем исихастов и наилучшим теоретиком-систематизатором учения об исихии был в XIV веке фессалоникийский архиепископ, культурный человек и образованный писатель Григорий Палама, ярый противник Варлаама и глава называемой по его имени партии паламитов. Одновременно с Паламой раскрывали и объясняли в своих сочинениях учение об исихии многие другие исихасты, особенно же византийский, к сожалению, мало исследованный мистик Николай Кавасила , изучение взглядов и сочинений которого заслуживало бы самого глубокого внимания.

На основании вышеупомянутого сочинения Папамихаила и его изложения, сделанного проф. И. И. Соколовым, суть исихии состоит в следующем: направив все свое стремление к познанию Бога, его созерцанию и единению с ним и сосредоточивая для этого все свои силы, исихасты должны были удалиться “от всей целокупности мира и всего, что напоминает о мире” и уединиться от него “посредством сосредоточения и собирания ума в самом себе.” “Для достижения такого сосредоточения исихаст должен отвлечься от всякого представления, от всякого понятия и помысла, освободить ум свой от всякого познания, дабы он мог свободно, посредством безусловно независимого полета, легко погрузиться в истинно-мистическую тьму неведения... Самая высшая, проникновенная и совершенная молитва совершенных исихастов является непосредственным общением с Богом, во время которого между Богом и молящимся не существуют какие-либо мысли, воззрения, образы настоящего или обдумывания прошедшего. Это есть высочайшее созерцание, – созерцание одного только Бога, совершенное восхищение ума и отрешение от всего чувственного, чистая молитва, в которой нет никакой посторонней мысли или беспокойного на чем-нибудь сосредоточения. Дальше такой молитвы не мыслится ничего более совершенного или высшего; это есть состояние экстаза, мистическое единение с Богом, обожествление (ή ύέωσις ). В этом состоянии ум всецело выходит за пределы окружающего чувственного, отлагается от всякой мысли, приобретает совершенную нечувствительность к тому, что в мире, и к внешним впечатлениям, становится глухим и немым. Он не только совершенно отрешается от внешних впечатлений, но и выходит за пределы своей индивидуальности, теряет сознание о себе, как всецело погрузившийся в созерцание Бога; поэтому достигший экстаза не живет личной и индивидуальной жизнью; жизнь его духовная и телесная останавливается, ум пребывает неподвижным и прикован к объекту созерцания... Таким образом, основанием и центром исихии служит любовь к Богу от всей души, сердца и помышления и стремление к божественному созерцанию посредством отречения от всего, что в самой малой и отдаленной степени напоминает о мире и что в нем.” Это была “смерть для мира.” Желанная цель исихастов достигалась посредством совершенного уединения и молчания, посредством “хранения сердца” и трезвления ума, посредством непрерывного покаяния, непрестанных слез, памятования о Боге и смерти и постоянного повторения “умной” молитвы: “Господи Иисусе Христе, помилуй меня, Сыне Божий, помоги мне.” Следствием такого молитвенного расположения является блаженное смирение. Впоследствии учение о священной исихии получило более систематическое изложение, особенно среди афонского монашества, где монахи даже разделили путь к достижению более совершенной исихии на несколько категорий, составили определенные “схемы” и “лестницы,” в одной из которых мы, например, находим “четыре дела безмолвствующих”: начинающие, успевающие, успевшие и совершенные; лиц совершенных, т.е. достигших высшей степени исихии, а именно “созерцания,” было очень мало. Большинство аскетов ограничивалось лишь первыми ступенями исихии.

Главный представитель исихастского направления, фессалоникийский архиепископ Григорий Палама , получивший широкое, разностороннее образование в Константинополе под покровительством Андроника II, тяготел с юных лет к исследованию вопросов монашеской жизни. Поселившись двадцати лет от роду на Афоне, где он был пострижен в монашество, и деля затем свое местопребывание между Афоном, Фессалоникой и некоторыми уединенными пунктами Македонии, он на Святой Горе, превосходя всех подвижничеством, посвятил все свои силы совершенствованию в “созерцании.” К этому времени у Григория вырабатывается определенный взгляд на так называемое “созерцание” (υεωρία ), и с этого времени начинается его литературная деятельность, посвященная разъяснению его аскетического мировоззрения. Намерение его удалиться в полное уединение для посвящения себя всецело “умной молитве” не осуществилось, так как на Афоне произошли смуты и споры, виновником которых был калабрийский грек, монах Варлаам.

Варлаам, прибывший в Византию с целями, недостаточно еще разъясненными наукой, вошел в такое доверие византийского общества, что был даже назначен игуменом одного из константинопольских монастырей. Но потерпев поражение на диспуте от одного из выдающихся византийских ученых, Никифора Григоры, Варлаам бежал в Фессалонику, откуда, попав на Афон и познакомившись от одного простодушного монаха с учением исихии, выступил с обвинением исихастов в том, будто они, достигши высшей степени совершенства, “таинственно и неизреченно видят телесными очами божественный, несозданный свет, вокруг них сияющий”; монахи разрушают церкви, если утверждают, что телесными очами видят божественный свет, признавая этим божественную благодать сотворенной и существо Божие постижимым, что является уже двубожием, и т. д.

Возникший по этому вопросу литературный спор между Паламой и Варлаамом, который создал партии паламитов и варлаамитов, не привел к окончательному результату и дело было перенесено в Константинополь, где решено было созвать собор. Собор должен был заняться вопросом о природе Фаворского света, то есть того осиявшего Христа света, который видели его ученики во время Преображения. Был ли это свет созданный или несозданный? По учению Паламы, свет или сияние, которого удостаиваются совершенные исихасты, есть именно свет, тождественный с Фаворским светом. Божественное сияние не сотворено, не сотворен и Фаворский свет.

На соборе, созванном в храме Св. Софии, учение Паламы одержало победу над Варлаамом, который вынужден был публично принести раскаяние в своем заблуждении. Однако надо иметь в виду, что источники об этом соборе довольно противоречивы и Ф. И. Успенский, например, даже склонен сомневаться в результате соборных деяний: осужден был Варлаам или прощен. Во всяком случае, Палама приговором собора остался недоволен.

Церковная смута продолжалась. Спорные вопросы обсуждались на ряде других соборов. При этом представители церкви были замешаны и в политические осложнения эпохи, возникшие благодаря известной борьбе Иоанна Палеолога с Иоанном Кантакузеном. Палама вел бурную жизнь, будучи даже на некоторое время заключен в темницу за непримиримость религиозных воззрений. Упорного противника своим взглядам Палама нашел в Никифоре Григоре, который раньше с таким рвением выступал против Варлаама, а затем перешел на сторону партии сближения с Римом. В конце концов дело Паламы восторжествовало и его учение было признано на соборе истинным учением православной церкви. Соборное определение, излагающее “богохульства Варлаама, отсекает его от общения с христианами как за другие вины, так и за то, что он свет Преображения Господа, явившийся взошедшим с Ним (на гору) блаженным ученикам и апостолам, стал называть созданным и описуемым и ничем не отличающимся от воспринимаемого чувством света.” Однако борьба и невзгоды многих лет подорвали силы Паламы, который после тяжелой болезни скончался в 1360 г. На одной из художественно выполненных миниатюр рукописи Иоанна Кантакузена в Парижской Национальной Библиотеке изображен Иоанн Канта Курин, сидящий на троне во время собора, решавшего вопрос о природе Фаворского света.

Исихастский спор в середине XIV века привел к решительной победе старого православия в целом и в том, что касается идеалов монашества на Афоне в частности. Монахи господствовали теперь в церкви и в государстве. Мертвое тело основного оппонента Паламы Никифора Григоры было выставлено для насмешек. Его таскали по улицам города, согласно другому оппоненту Паламы, Иоанну Кипариссиоту. В этот момент, согласно Л. Брейе, для империи наступило черное будущее. Однако немецкий византинист Гельцер изобразил очень идиллическую картину жизни афонских монахов. Он писал: “Святая гора оказалась Сионом истинной веры. Во время того ужасного кризиса умирания целого народа, когда османы безжалостно топтали ромейский народ, Афон стал убежищем тишины, которого искали разбитые души. Но вместе с тем и много сильных сердец, заблудившихся во всей земной жизни, предпочитали в том же уединении от мира провести в союзе с Богом свою душевную борьбу. Монашество обеспечило в эти тяжелые времена несчастной нации единственное продолжительное и настоящее утешение.”

Роль исихастов в политической борьбе той эпохи еще недостаточно определенно выяснена в науке. Во всяком случае, руководители той или иной политической партии, хотя бы Палеолог и Кантакузен, понимали все значение и силу исихастов и не раз опирались на них в достижении своих чисто светских целей. Но грозная политическая обстановка в виде турецкой опасности заставляла государей, даже искавших иногда опоры в исихастах, отступать от старого православия торжествующего Паламы и его сторонников и искать сближения с Римской церковью, которая, по мнению восточных басилевсов, одна только и могла поднять Западную Европу на защиту христианства. Особенно сильно стала чувствоваться эта склонность к Западной церкви, когда на престоле, после низложения Кантакузена, утвердился, наконец, полу латинянин по матери, Анне Савойской, Иоанн V Палеолог, сам ставший католиком.

Обращение в католицизм

К шестидесятым годам XIV столетия турки являлись обладателями Малой Азии, Галлипольского полуострова в Европе и постепенно стали продвигаться по Балканскому полуострову, грозя окружить Константинополь. Иоанн V всю надежду на избавление от опасности возлагал на папу.

XIV век был эпохой так называемого “вавилонского плена” – с 1305 по 1378 годы семь пап, занимая последовательно престол св. Петра, имели более или менее постоянное местопребывание на берегах Роны в Авиньоне, находясь в зависимости от французских королей. Папские призывы к западным государям и князьям о помощи против турок или оставались совершенно безрезультатными, или же приводили к небольшим экспедициям, иногда временно и частично удачным, но, конечно, не решавшим вопроса. Крестоносного энтузиазма на Западе не было. Кроме того, в представлении западноевропейского человека того времени схизматики-греки были более неприемлемыми, чем мусульманские турки. Петрарка писал: “Турки – враги, греки же – схизматики хуже врагов.”

В конце шестидесятых годов папа Урбан V решил из Авиньона переселиться в Рим. Еще на пути в Вечный город он встретил византийских послов, которые заявляли о намерении их императора заключить унию, для чего последний готов был приехать в Рим. Иоанн V прибыл в Рим морем, высадившись в Неаполе. То, что Иоанн в своем решении принять католицизм не имел поддержки со стороны византийской церкви, ясно видно из следующего факта – среди всех сопровождавших императора в Рим высших должностных лиц не было ни одного представителя византийской церкви. В октябре 1369 г., в Риме, Иоанн прочел в торжественной обстановке исповедание веры, согласное во всем с догматами римско-католической церкви. В храме св. Петра, в присутствии императора, папа совершил торжественное богослужение, во время которого Иоанн V еще раз произнес исповедание веры и снова подтвердил, что Дух Святой исходит от Отца и Сына и что папа является главою всех христиан. В тот же день император обедал у папы. К столу были приглашены также все кардиналы. Через Неаполь и Венецию император вернулся в Константинополь, пережив в последней унизительные моменты. Венецианцы за неуплату в срок взятой у них еще ранее взаймы крупной суммы денег задержали несчастного как несостоятельного должника. Он был освобожден только тогда, когда благородный и энергичный сын его, будущий император Мануил, собрал требуемую сумму, явился в Венецию и выкупил отца. Вскоре после отбытия императора папа Урбан V вернулся в Авиньон.

В своей энциклике папа выражал радость по поводу возвращения Иоанна в лоно католической веры и его отказа от схизмы. Папа говорил также о надежде, что этому примеру последуют бесчисленные народы, которые придерживались схизмы и ошибок греков. Однако, в то же самое время патриарх Константинопольский Филофей слал послания не только населению империи, но и православным христианам за ее пределами – в Сирию, в Египет, в южнославянские страны и в далекую Россию, призывая их быть верными православию. Сопротивление религиозной политике Иоанна было упорным. Обращение Иоанна в Риме реальных результатов не имело и он не мог получить от папы ничего кроме внимания, подарков и обещаний. Несмотря на папские призывы, Западная Европа не послала никакой помощи против турок. Обращение Иоанна, столь торжественно провозглашенное, было все же его личным делом. Подавляющее большинство населения империи осталось верным Восточной православной церкви. Тем не менее, это путешествие императора представляет собой интересный эпизод в истории культурного общения Византии с Западной Европой, в данном случае с Италией в эпоху Возрождения.

Флорентийская уния

Наиболее известной унией является Флорентийская уния 1439 г. К этому времени политическая атмосфера на христианском Востоке была уже гораздо более напряженной, чем в годы Римской унии. Разгром турками Сербии и Болгарии, никопольское поражение крестоносцев, неудачное странствование Мануила II по Западной Европе и, наконец, завоевание турками Фессалоники в 1430 г. ставили Восточную империю в критическое положение, которого Ангорское поражение турок монголами поправить не могло. Но подобные успехи турок были уже серьезною грозой и для западноевропейских государств. Вот почему в истории Флорентийской унии такую важную роль играет и так сильно чувствуется сознание необходимости предпринять общую латинско-греческую борьбу против турок. Но несмотря на весь ужас положения империи, в Византии существовала как в XIV, так и особенно в XV веке православная националистическая партия, боровшаяся против идеи унии не только из-за боязни потерять чистоту греческого православия, но также из-за того, что помощь Запада, купленная ценой унии, повлечет за собой политическое преобладание Запада на Востоке. Иными словами, речь шла об опасении того, что предстоящее турецкое владычество заменится владычеством латинским. В первой четверти XV века византийский полемист Иосиф Вриенний писал: “Не верьте, что западные народы нам помогут. Если же когда-либо они, для виду, и встанут на нашу защиту, то вооружатся для того, чтобы уничтожить наш город, род и имя.” Подобное опасение для XV века имело вполне реальные основания в политических планах Альфонсо Великолепного на Востоке.

В это время на Западе был созван третий, после Пизанского и Констанцского, Великий собор XV века в Базеле, выставивший, как программу своей деятельности, реформу церкви в ее главе и членах и подавление принявшего после смерти Яна Гуса весьма обширные размеры гуситского движения. Папа Евгений IV враждебно относился к собору с подобными планами. С византийскими греками и императором Иоанном VIII были одновременно и независимо открыты переговоры Базельским собором и папою. Базельский собор и Константинополь обменялись посольствами, и в числе греческих послов в Базель находился игумен одного из константинопольских монастырей Исидор, будущий митрополит Московский, произнесший на соборе речь в пользу соединения церквей. По его словам, это “создаст грандиозный памятник, могущий соперничать с колоссом Родосским, вершина которого достигала бы небес и блеск которого отражался бы на Востоке и Западе.” После безрезультатных споров о месте будущего собора отцы Базельского собора вынесли решение о том, что последний, устранив гуситские раздоры, займется уже после этого улаживанием греческого вопроса. Подобное решение собора было в высшей степени обидным для византийских греков, носителей истинного православия, которые в данном случае ставились на одну доску с “еретиками” гуситами. В Константинополе по этому вопросу “разразилась настоящая буря.” Между тем, император постепенно сближался с папой, в руки которого и перешло ведение дела унии. Боясь реформаторских стремлений Базеля, Евгений IV перенес заседание собора в северо-итальянский город Феррату, а затем, из-за вспыхнувшей там чумы, во Флоренцию. Однако часть членов собора, не повинуясь папскому велению, осталась в Базеле и даже избрала другого папу.

Заседания Ферраро-Флорентийского собора были обставлены с необычайной торжественностью. Император Иоанн VIII с братом, Константинопольский патриарх Иосиф, Эфесский митрополит, ярый противник унии Марк, одаренный и высокообразованный сторонник унии Виссарион, и большое количество других духовных и светских лиц прибыли через Венецию в Феррару. Московский великий князь Василий II Темный отправил на собор недавно назначенного митрополитом в Москву склонного к унии Исидора, которого сопровождала многочисленная свита из русских духовных и светских лиц. Это была эпоха расцвета Итальянского Возрождения, когда Феррара жила кипучей жизнью культуры и просвещения под владычеством фамилии Эсте, а Флоренция – блестящих Медичи.

Споры и рассуждения на соборе, сводившиеся к двум главным вопросам, к filioque и главенству папы, затянулись довольно долго. Далеко не все прибывшие греки соглашались признать эти положения. Утомленный император собирался уехать. Патриарх Иосиф, противник унии, умер во Флоренции еще до официального ее объявления. Особенно деятельно на пользу унии работал Московский митрополит Исидор. Наконец, составленный на двух языках акт унии был, в присутствии императора, торжественно обнародован 6 июля 1439 г. во Флорентийском соборе Santa Maria del Fiore. Некоторые из греков во главе с Марком Эфесским этого акта не подписали.

В Италии до сих пор существует целый ряд памятников, относящихся к Флорентийской унии. Один из интересных, особенно для нас, современных XV веку экземпляров акта унии на трех языках: латинском, греческом и славянском, хранится и выставлен для обозрения в одной из библиотек Флоренции (Biblioteca Laurenziana). Среди греческих и латинских подписей на этом документе находится и одна русская подпись “смиренного епископа Авраамия Суздальского,” присутствовавшего на соборе. Существует, как известно, в наши дни и собор во Флоренции Santa Maria del Fiore, где была провозглашена уния. В другой флорентийской церкви, Santa Maria Novella, сохранился надгробный памятник умершего во время собора Константинопольского патриарха Иосифа. На памятнике можно видеть до сих пор фресковое изображение патриарха во весь рост. Наконец, в Палаццо Риккарди в той же Флоренции сохранилась большая фреска итальянского живописца XV века Беноццо Гоццоли (Benozzo Gozzoli), изображающая шествие волхвов, которые отправляются в Вифлеем на поклонение новорожденному Христу. Под видом едущих верхом волхвов художник изобразил, между прочим, правда, довольно фантастически, Иоанна Палеолога и патриарха Иосифа, въезд которых во Флоренцию он мог лично наблюдать. Рим также имеет несколько воспоминаний о Флорентийской унии. Между большими барельефами с изображением Спасителя, Богородицы, апостолов Петра и Павла на известных главных входных дверях в храм св. Петра, работы XV века, помещены небольшие барельефы, имеющие отношение к Флорентийскому собору. Это: отплытие императора из Константинополя, прибытие в Феррару, заседание Флорентийского собора, отплытие императора со свитой из Венеции. Затем, в одном из римских музеев хранится красивый, часто приводимый на рисунках, бронзовый бюст в натуральную величину Иоанна Палеолога в остроконечной шляпе, исполненный, может быть, с натуры во время пребывания императора во Флоренции.

Подобно Лионской унии, Флорентийская не была принята на Востоке, и возвратившийся в Константинополь Иоанн быстро увидел, что задуманное им дело не удалось. Около не подписавшего унию Марка Эфесского сплотилась многочисленная православная партия; многие из подписавших унию взяли свои подписи обратно. Исидор, решившись по возвращении в Москву ввести унию в России и приказав в Успенском соборе прочесть торжественно грамоту о соединении церквей, также не нашел никакого сочувствия и, будучи назван великим князем не пастырем и учителем, а волком, был заключен в монастырь, откуда бегством спасся в Рим. Восточные патриархи, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, высказались также против унии, и на Иерусалимском соборе 1443 г. Флорентийский собор был назван “скверным” (μιαρά ).

Католическая церковь, однако, до сих пор признает всю важность решений Флорентийского собора, и еще в XIX веке папа Лев XIII в своей энциклике (окружном послании) о соединении церквей призывал православных возвратиться именно к решению этого собора.

Последний византийский государь Константин XI, подобно своему брату Иоанну VIII, видел спасение гибнущего государства в унии.

Вопрос о соборе в Святой Софии

Некоторые ученые утверждают, что в 1450 году в храме Св. Софии будто бы был созван собор с многочисленными представителями православного духовенства. В присутствии приехавших в Константинополь патриархов – Антиохийского, Александрийского и Иерусалимского – собор этот, осудив унию и ее сторонников, восстановил православие. Издавший впервые отрывки деяний этого собора еще в XVII веке известный ученый Лев Алляций признал их подложными. С этого времени мнения ученых разделились. Одни, следуя примеру Алляция, признавали деяния собора подложными и самый собор не существовавшим. Другие, особенно греческие богословы и ученые, для которых подобный собор имел громадное значение, стояли за подлинность напечатанных деяний и считали созыв Софийского собора историческим фактом.

Лионская уния

Папы второй половины XIII века в своей восточной политике не желали повторения четвертого Крестового похода, который, как известно, не решил столь важного для папы вопроса о греческой схизме и снял с ближайшей очереди другой важный для папы вопрос о крестовом походе во Святую Землю. Папам казалось гораздо привлекательнее и реальнее заключение мирной унии с греками, которая положила бы конец давнишней схизме и вселила бы надежду на возможность осуществить совместный греко-латинский поход на освобождение Иерусалима. Обратное завоевание греками Константинополя в 1261 г. произвело на папу удручающее впечатление. Папские воззвания отправлены были к различным государям с просьбой спасти латинское детище на Востоке. Однако, и в данном случае папские интересы находились в зависимости от итальянских отношений курии: папы не желали, например, действовать на Востоке при помощи ненавистных им Гогенштауфенов в лице Манфреда. Но, так как владычество последних в Южной Италии было уничтожено приглашенным папами Карлом Анжуйским, который, как известно, сразу открыл наступательную политику против Византии, то для папства возможное завоевание Константинополя этим католическим королем казалось менее приемлемым, чем та же мирная уния, так как возросшая вследствие завоевания Восточной империи мощь Карла едва ли бы нанесла меньший ущерб мировому положению папства, чем нанесло бы владычество Гогенштауфенов в Византии. Интересно, что первая уния, заключения Михаилом Палеологом в Лионе, создалась не под давлением восточной турецкой опасности, а под угрозой наступательной политики Карла Анжуйского.

Во взглядах восточного императора на унию со времени Комнинов произошло большое изменение. При Комнинах, особенно в эпоху Мануила, императоры искали унии не только под давлением внешней турецкой опасности, но и в надежде при помощи папы получить господство над Западом, т.е. осуществить совершенно для того времени уже неосуществимый план восстановления единой прежней Римской империи; в этом своем стремлении императоры столкнулись с аналогичными стремлениями пап также достичь полноты власти на Западе, так что уния, в конце концов, не состоялась. Первый Палеолог выступал в своих переговорах об унии уже с гораздо более скромными притязаниями. Дело шло уже не о распространении Византийского государства на Западе, а о защите этого государства, при помощи папы, против Запада в лице грозного Карла Анжуйского. Папская курия на эти условия шла охотно, понимая, что церковное подчинение Византии Риму в данных обстоятельствах, в случае успешного удаления от последней сицилийской опасности, должно было повлечь за собой и род светского протектората Рима над Константинополем. Но возможность подобного усиления светской власти папы должна была встретить определенное сопротивление среди западноевропейских государей, которое папе нужно было бы преодолеть. В свою очередь, восточный император на пути сближения с Римской церковью встречал упорную оппозицию среди греческого духовенства, остававшегося в громадном большинстве верным заветам восточного православия. Папа Григорий X, по словам Нордена, «влиял на сицилийского короля духовными доводами, Палеолог же на своих прелатов – политическими аргументами».

Для целей Михаила VIII было в высшей степени важно, что один из выдающихся представителей Греческой церкви, «муж умный, – по словам Григоры, – питомец красноречия и науки», будущий патриарх Иоанн Векк, бывший раньше противником унии и заключенный за это императором в темницу, сделался за время заключения сторонником унии и ярым пособником императора в деле его сближения с Римом.

Собор был назначен на 1274 год во французском городе Лионе, куда Михаил отправил торжественное посольство во главе с бывшим патриархом Германом, давним другом императора, и известным государственным деятелем и историком Георгием Акрополитом. Со стороны Римской церкви на соборе должен был играть руководящую роль не кто иной, как сам знаменитый представитель средневековой католической учености Фома Аквинский, умерший, однако, на пути в Лион. Его заменил на соборе не менее блестящий представитель западной церковной науки кардинал Бонавентура. На соборе присутствовал также монгольский епископ. Автор жития св. Бонавентуры Петр Галезиний (Pietro Galesino) в XVI веке и некоторые другие авторы XV века утверждали, что по приглашению папы император Михаил Палеолог сам отправился вЛион, чтобы присутствовать на соборе. Это утверждение источников было отмечено, проанализировано и отвергнуто Львом Алляцием в XVII веке.

Уния в Лионе была заключена на условии признания восточным императором догмата filioque, опресноков и папского главенства, в чем от имени Михаила поклялся Георгий Акрополит. Кроме того, Михаил выразил папе готовность помочь войском, деньгами и продовольствием в предполагаемом совместном крестовом походе на освобождение Святой Земли, но под условием установления мира с Карлом Анжуйским, чтобы император мог направить свои силы на Восток, не боясь получить удара с Запада.

Уния не дала желаемых результатов ни для одной, ни для другой стороны. Как и следовало ожидать, Михаил встретил упорное сопротивление к введению унии со стороны громадного большинства греческого населения. Направленный против унии, против Михаила Палеолога и Иоанна Векка собор был созван в Фессалии. Затем, идея крестового похода не могла быть особенно приятной для императора, не способного забыть о последствиях четвертого Крестового похода. Дополнительной трудностью было то, что Михаил был в дружеских отношениях с египетским султаном, убежденным противником латинян Сирии.

С 1274 по 1280 годы пять папских посольств прибыли в Константинополь для подтверждения унии. Однако, в 1281 году новый папа, француз Мартин IV, ставленник Карла Анжуйского на папском троне, разорвал унию и полностью поддержал агрессивные планы Карла против Византии. Михаил же считал самого себя связанным обязательствами по Лионской унии до дня своей смерти.